* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

213 ЛИТЕРАТУРА СИБИРСКАЯ 214 вое произведение на эту тему—драма «Граф Беньовский или заговор на Камчатке» (1795) принадле¬ ж а л о немецкому писателю Августу Коцебу (1761— 1819), переселившемуся в Россию и прославивше¬ муся своими пасквилями, романами и особенно дра¬ мами. Драма Коцебу о Беньовском признана была «вредною в отношении политическом» (Арапов), и ее автор был сослан в Тобольск и оттуда в Курган. Ссылка его, впрочем, длилась недолго. О своем пре¬ бывании в Сиб. в качестве ссыльного Коцебу рас¬ сказал в автобиографическом очерке, написанном в Сиб. и впоследствии несколько дополненном «Das merkwiirdigste Jahr meines Lebens», 2 Bd., Berlin, 1801 (перевод: «Достопамятный год ж и з н и Августа Коцебу или заточение его в Сибирь и возвращение оттуда, описанное им самим», 2 ч., перевод с немец¬ кого Кряжева, 1806; новое изд. в прилож. к «Древ¬ ней и Новой России», 1879); это произведение сыг¬ рало известную роль в деле его реабилитации; Па¬ вел I , помиловавший Коцебу, после того как ему ста¬ ла известна одна из его патриотических пьес, на¬ значил его директором немецкого театра в Петер¬ бурге; из мемуаров его вскоре сделана была драма¬ тическая пьеса:—«Herr v. Kotzebue in Sibirien», Ein Schauspiel, 1802 (ряд изданий), переведенная и на рус. яз. («Достопамятность или Коцебу в Сибири. Драма», М., 1803). Текст оперы Александра Дюваля (музыка написана Буальдье): «Беньовский или из¬ гнанники на Камчатке» (1800) основан отчасти на драме Коцебу, но в большей степени обязан «За¬ пискам» самого Беньовского, история к-рого еще дол¬ гое время продолжала интересовать европ. обще¬ ство. Повествовательная сентиментальная мелко¬ буржуазная лит-ра первого и второго десятилетий XIX в. довольно широко использовала тему о сиб. изгнаннике, или ссыльно-заключенном, к-рый живет в обстановке суровой природы, иногда вдали от жилья и человеческой помощи, и, в конце концов, либо сам спасается бегством, либо возвращается из изгнания по ходатайству друзей или заступниче¬ ству своих детей. В этих произведениях изображе¬ ние сиб. природы и быта не должно было особенно заботить их авторов. Большой успех выпал на долю повести Коттэнь (1770—1807) «Елисавета или со¬ сланные в Сибирь» (1806). Повесть эта основана на действительном историческом событии, извра¬ щенном, однако, до неузнаваемости: она рассказы¬ вает о дочери сибирского изгнанника, к-рая добива¬ ется освобождения своего отца и в конечном счете благополучно устраивает свою собственную судь¬ бу. Повесть Коттэнь была вскоре по своем появле¬ нии в п е ч а т и о б р а б о т а н а в м е л о д р а м у Д о р в о («Elisabeth on les exiles», 1806; много изданий) и дра¬ му Пиксерекура: «Дочь ссыльного или 8 месяцев в два часа» (1809, 1819, 1822) и еще в 40-х гг. X I X в. послужила гл. источником для либретто оперы До¬ ницетти «Елисавета» (слова Брунсвика и Левена), а также для итальянской драмы Маркиони «Елисавета или дочь ссыльного» (L. М а r с h i о n n i. Elisabetta ossia la figlia dell&esiliato, Milario, 1869). Еще больший успех имела повесть французского писателя Ксавьед е - М е с т р а (1763—1857) « П а р а ш а - С и б и р я ч к а » («Prascovie la jeune Siberienne», 1815, переводы: не¬ мецкий, английский и ряд рус.), к-рый воспользо¬ вался фабулой Коттэнь, но значит. видоизменил ее (см. «Параша-Сибирячка»). Согласно традициям сентиментальной школы Местр сосредоточил свой рассказ на внутренней истории «чувствований» своей героини, поэтому описания Сиб. в качестве фона повествования не дано, и сиб. колорит ог- раничивается упоминанием Тобольска, Ишима и некоторых др. городов. Под в л и я н и е м повес¬ ти К с а в ь е - д е - М е с т р а , как известно, написал свою &". • ГГ^аавю^/- *^&-&-•"- •&"vara Езда на собаках в Сибири и на Камчатке (иллюстрация к мемуарам Беньовского) реакционную «Парашу-Сибирячку» и Н. Полевой. Рядом с повестями Коттэнь и де-Местра, следует поставить и несколько других повестей, варьирую¬ щих ту ж е тему. Таков двухтомный роман Ф. Г. Лами «Les amants exiles en Sibirie ou aventures de M-lle Gamilton et du comte Narisking» (1808), в ос¬ нову к-рого положен исторический анекдот из эпо¬ хи Петра I (рус. перевод «Любовники, сосланные в Сибирь, или приключение девицы Гамильтон и гра¬ фа Н***», М., 1809). Своим общим колоритом и ус­ ловной характеристикой рус. ж и з н и этот роман сильно напоминает роман немецкого писателя Авг. Лафонтена («Мария Меньшикова и Федор Долго¬ рукий», 1803), переведенный на французский яз. Монтольё (1804). Хотя и здесь идет речь об историч. лицах и событиях, но ссылка Меньшикова в Сиб. (еще в 1781, послужившая сюжетом для тра¬ гедии Ж. Ф. Лагарпа: «Menzicoff ou les exiles») здесь только повод для того, чтобы развернуть сентимен¬ тальную историю любви Марии Меньшиковой к Ф. Долгорукову, к-рую не могли поколебать ни вражда их семей, ни тяжелая обстановка изгнания. Упомя¬ нем еще о лирической драме Вильмонте (Villemontez, С.) «Овинска или сибирские изгнанники» (Париж, 1801), а также об анонимном немецком романе, по¬ вторяющем ту ж е сюжетную схему: «Дружба и любовь или освобождение из сибирской ссылки» (Лейпциг, 1837). Во всех повестях на «сибирскую» тему, написанных в эту эпоху, т. о., собственно Сиб. отводится самое ничтожное место. В лучшем слу¬ чае она является символом несчастья, бедствия, на¬ казания; отвлеченное представление о ней не на­ полняется никаким конкретным содержанием; все сводится к «психологической» истории детской любви или любовной страсти, при необычных или тяжелых обстоятельствах жизни. Несколько про¬ изведений на темы из сиб. истории обнаружива¬ ют слабое знакомство европ. писателей даже с до-