* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ОВСЯНИКО-КУЛИКОВСКИЙ [Й25—226] ОВСЯНИКО-КУЛИКОВСКИП теля, притом опять-таки исключительно для лучшей обрисовки склада его ума и самой ' натуры. Из огромного и многообразного х у ­ дожественного наследия Тургенева, Гоголя, Пушкина, Толстого и т. д. О.-К. произвольно выделяет лишь те моменты, к-рые могут быть использованы как конкретный лит-ый мате­ риал для построения психологии и теории художественного творчества. Напр. самые по­ нятия о стиле и жанрах этих писателей у О.-К. начисто отсутствуют. В психологически-уг­ лубленных анализах «общественно-психологи­ ческих типов» поместно-дворянской и разно­ чинной интеллигенции (Чацкий, Базаров, Ка­ ратаев и др.) нетрудно вскрыть субъективизм научных построений Овсянико-Куликовского. Все эти очерки представляют собой общест­ венно-психологические характеристики дей­ ствующих персонажей, анализ художествен­ ного процесса творчества на конкретном мате­ риале и главным образом попытки реконст­ руировать «творческую личность» поэта. Его анализ произведений художественной лит-ры представляет собой, с одной стороны, раскрытие того строя чувств и мыслей, для апперцепции к-рого может служить данный образ, а с другой — восполнение той творче­ ской работы, к-рую производил сам автор и посильным соучастником к-рой выступает и критик своими «пояснительными примечания­ ми» к живописи художника и психологиче­ ским комментарием. Так напр., анализируя «Дворянское гнездо», О.-К. стремится рас­ крыть те сокровенные пружины души Лизы, «игру ее тайных и таинственных движений*, в которых он ищет объяснения этого образа, попутно вскрывая те художественные прие­ мы (напр. взаимоотношения Лемма, Лаврецкого и Лизы), при помощи к-рых Тургенев достигает своей цели. Ключ к пониманию об­ раза Лизы О.-К. ищет не в условиях социаль­ ной действительности 40—50-х гг., изобра­ женной Тургеневым с позиций дворянского либерализма, а в личных особенностях на­ туры Лизы, в каком-то особом ее религиоз­ ном призвании, которое уподобляется при­ званию в искусстве, науке и т. д . Анализи­ руя образ Базарова, О.-К. не в состоянии объ­ яснить его как классовое явление, как по­ пытку Тургенева изобразить классово чуж­ дый ему образ революционера-разночинца. Наоборот, «наперекор этой бренности явле­ ний» 0 , - К . рассматривает Базарова как обоб­ щающий образ, в котором «ищет воплотить­ с я . . . нечто общее, человеческое, важное для познания и понимания той или другой сто­ роны духа». Б образе Базарова, как оказы­ вается, обнаруживается характерная черта всей этой эпохи, лучшим выразителем ко­ торой является Тургенев,—крайнее развитие л и ч н о с т и «в направлении эгоистическом и отсутствие гармонии между личностью и об­ ществом»,— эпохи, когда на почве индивиду­ ализма «возвеличение личности, ее апофеоз шли рядом с ее крушением, ее ничтожеством». С надклассовой, общечеловеческой точки зре­ ния ведется анализ и в других монографи­ ях—о Гоголе, Пушкине, Лермонтове, Гейне. Ближе к социологизму О в ели икс-Куликов­ ский в своей монографии о Толстом и неко­ Лптсратурнаа энциклопедия, т. VIII торых статьях последнего периода его дея­ тельности. Наряду с классификацией обра­ зов Толстого по национальному признаку применяется уже и классовый принцип и со­ ни ал ьно-псих о логически й анализ субъектив­ ных и объективных элементов в его творче­ стве, основные особенности которого О.-К. выводит из его барской психологии. Однако и здесь социологизм О.-К. остается абстракт­ ным, изучающим не класс, а среду (в этом отношении бесспорное влияние оказало на него учение Тэна). Основной порок научно-литературных ра­ бот О.-К. как литературоведа, психолога и лит-ого критика лежит в субъективно-иде­ алистических основах его методологии. Главное значение обширного научного на­ следия О.-К. обнаруживается не в области " истории лит-ры, подлинные задачи к-рой бы­ ли ему глубоко чужды, не в области лит-ой критики, т. к. научно изучать напр. произ­ ведения последних десятилетий и особенно современные он считал и методологически и фактически невозможным, наконец даже не в области исследования специальных вопро­ сов т е о р и и поэзии и прозы, для которой он так много поработал, но к-рая фактиче­ ски превращалась у него в п с и х о л о г и ю поэзии и прозы. Подлинное и действительно крупное значение О.-К., критические очерки к-рого получили всеобщее распространение, заключается в том, что, базируясь на учении Потебни, он ввел проблемы т е о р и и лите­ ратуры, в к-рой еще полностью царили схо­ ластически-идеалистические теории (до О.-К, не только идеи Веселовского, но и Потебни оставались за семью замками), в широкий научный и школьный обиход. О.-К. много сделал и в плане постановки проблем пси­ хологии творчества (см. «Вопросы теории и психологии творчества»). Работы О.-К. ввели в оборот целый ряд новых лит-ых теорий и рабочих гипотез. Такова проблема «понима­ ния» как творческого акта, теория ^наблюда­ тельного" и экспериментального» искусства, проблема реализма в искусстве, теория ли­ рики как творчества ритмов в отличие от драмы и эпоса как образной поэзии и т. д . Разумеется следует при этом помнить, что, поставив эти проблемы, О.-К. оказался не в состоянии их верно решить, и работы его мо­ гут быть марксизмом использованы только частично и с сугубой осторожностью. Существенные методические дефекты в ра­ ботах О.-К. непосредственно вытекают из того положения, что анализ процесса твор­ чества Овсяннко-Куликовскийиз о б ъ е к т а самостоятельной отрасли знания превращает в особый м е т о д истории и теории лит-ры и лит-ой критики. Такое смешение объектов, задач и методов смежных дисциплин делает работы О.-К. недпференцированными, эклек­ тичными и пред лицом нашей современно­ сти неполноценными, несмотря на то, что они заключают в себе много интересных и лю­ бопытных высказываний по основным воп­ росам, связанным как с творчеством наших классиков, так и с теорией поэзии и прозы. Психология художественного творчества как особая дисциплина сможет успешно разре6