* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

106 ДОКЛАД О МИРОВОМ РАЗВИТИИ 2006 ации или перераспределению с целью сохранения власти. Как отмечает Бейтс (Bates 1981): «правительства сталкиваются с дилеммой: недовольство в городах, которое они не могут до конца искоренить путем ассимиляции или репрессий, представляет собой серьезный вызов их интересам. Реакцией на это была попытка угодить городским слоям не путем предложе ния более высокой зарплаты, но посредством проведе ния политики, направленной на снижение стоимости жизни, и в частности стоимости продовольствия. Таким образом, аграрная политика стала побочным продуктом политических отношений между правительством и го родским электоратом». ственные экспортеры были не только крупными фермерами, но и принадлежали преимущественно к народу кикуйю. В результате показатели эконо мической деятельности в стране в 1980—1990 х гг. резко ухудшились. Сбалансированность власти и устойчивая благоприятная политика 1970 х гг. длились недолго. Контрастирующий опыт Маврикия и Гвианы Как Маврикий, так и Гайана в 1960 е гг. были бедны ми странами, население которых занималось пре имущественно выращиванием и экспортом сахар ного тростника. Их история, базовые природные условия, социальные и политические структуры и институты похожи друг на друга. При прочих равных условиях Гайана, будучи чуть победнее, имела более благоприятные перспективы ввиду своей близости к крупному рынку США. Тем не ме нее Маврикий стал одной из самых динамичных, успешных (и справедливых!) развивающихся стран, идя по пути индустриализации и поддерживая кон курентную демократическую политику. Гайана же скатилась к диктатуре и нищете. Неуклонное расхождение между Маврикием и Гайаной после получения ими независимости представляет собой яркий пример различий в по литическом и экономическом развитии двух ана логичных обществ (рис. 6.5 и 6.6). Чем можно это объяснить? В период наполео новских войн Маврикий был отобран у Франции, а Гайана — у Голландии21. В XIX в. обе страны раз вивали экономику, основанную на производстве сахарного тростника, а после отмены рабства в Британской империи в 1834 г. ввозили из Индии большое число контрактных рабочих. Обе страны имели схожую структуру населения, где «индогай анцы» и «индомаврикийцы» составляли большин ство, но при этом имелись значительные этниче ские меньшинства африканского, европейского и китайского происхождения. После Второй мировой войны Британия содей ствовала получению обеими колониями независи мости, незамедлительно организовав выборы в де мократические законодательные ассамблеи, где ста ли доминировать выступавшие за независимость политические партии: на Маврикии — под руковод ством Сивусагура Рамгулама, а в Гайане — Чедди Джагана. Обе группы использовали активную соци алистическую риторику и выступали за земельную реформу и откровенно радикальную политику. Примерно в том же ключе проходили многие поли тические столкновения с британской администра цией вокруг создания институтов в период после получения независимости, таких, как избиратель ная система. Однако после провозглашения незави симости политические силы перегруппировались, и возникла ситуация, когда партиям, возглавляемым «индомаврикийцами» и «индокитайцами», стали противостоять партии, поддерживаемые неиндий ским населением, которые на Маврикии возглавлял Гаэтан Дюваль, а в Гайане — Форбс Бернхэм. Тем не В отличие от ситуации в Гане, Замбии и Ниге рии, сельскохозяйственная политика в Кении, как показано в работах Бейтса (Bates 1981, и Bates 1989), была более «прокрестьянской». Разница свя зана с тем, кто именно контролировал деятель ность совета по торговле. В Кении фермеры не принадлежали к категории мелких собственников, как в Гане, Замбии и Нигерии, а концентрация зем левладения намного облегчает возможность высту пать совместно. Кроме того, земледелие играло важную роль в местах проживания народа кикуйю, тесно связанного с правящей партией «Африкан ский национальный союз Кении», которую возглав лял Джомо Кениата19. Поэтому кенийские фермеры создали могущественное лобби и были в состоянии гарантировать для себя высокие цены. По мнению Бейтса (Bates 1981), даже несмотря на то, что пра вительство Кении после независимости приступи ло к земельной реформе, «80% так называемых уайт хайлендз (лучших земель, ранее принадлежавших белым) были оставлены в не прикосновенности, и… правительство приняло допол нительные меры по сохранению целостности крупных ферм… владельцы которых с готовностью объединялись для защиты своих интересов. Одной из важнейших кол лективных акций стало создание Кенийского нацио нального союза фермеров (КНСФ)… В этой организации доминируют крупные землевладельцы… но можно спо рить о том, помогает ли КНСФ формировать такую структуру государственной политики, которая обеспе чивала бы экономическую среду, приемлемую для всех крестьян (93—94). Бейтс приходит к выводу, что в Кении «круп ные фермеры обеспечили проведение государ ственной политики, которая чрезвычайно благо приятствует им, по сравнению с той, какая прово дится в других странах» (95). Бейтс показал, почему в 1960—1970 х гг. эко номическая политика в Кении была лучше, чем в Гане, однако ее преимущества не сохранились после прихода к власти Даниэля арап Мои20. Из менение этнической базы режима с народа ки куйю на племена календжин подорвало коалицию, которая поддерживала здоровую сельскохозяй ственную политику, потому что сельскохозяй