* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
АКМЕИЗМ [11— П] АКМЕИЗМ мление акмеистов освободить лит-ру от тех недонятностей, к - р ы е культивировались символистами, и вернуть ей ясность и до ступность. «Основная роль литературы, — говорит Гумилев, — подверглась серьезной угрозе со стороны мистиков-символистов, ибо они превратили ее в формулы для своих собственных таинственных соприкоснове ний с непознаваемым». И акмеисты стара лись всеми силами вернуть лит-ру к жщши, К вещам, к человеку, к природе. «Как адамисты — мы немного лесные звери, — зая вляет Гумилев, — и во всяком случае не отдадим того, что в нас звериного, в обмен на неврастению». Они начали бороться, по их выражению, «за этот мир, звучащий, красочный, имеющий формы, вес и время, за нашу планету землю». «У акмеистов роза опять стала хороша сама по себе, своими лепестками, запахом и цветом, а не своими мыслимыми подобиями с мистической лю бовью или чем-нибудь еще» (Гумилев). От сюда каждый из акмеистов старался ввести в свою поэзию элементы этого земного, в за висимости от своих индивидуальных инте ресов. Так Гумилев обратился к описанию экзотических зверей и природы, Зенкевич— к доисторической жизни земли и человека, Владимир Нарбуг—к быту, Анна Ахматова— к углубленным любовным переживаниям и т. п. Стремление к природе, к «земле» при вело акмеистов к натуралистическому стилю, к конкретной образности, предметному реа лизму, что определило целый ряд художе ственных приемов, из к-рых отметим глав нейшие. Акмеисты любят тяжелые, увеси стые слова, что особенно сказывается в сб. О. Мандельштама «Камень», в сб. В. Нарбута «Аллилуііа», в сб. М. Зенкевича «Дикая порфира» и др. Зенкевич подбирает такие слова, в которых, по его выраже нию, «как бы застыла железная плоть земли». Кроме того акмеисты культивируют вещ ность своих стихов, что определяет преоб ладание имен существительных и незначи тельную роль глагола, который во многих произведениях, особенно у Анны Ахмато вой, совсем отсутствует. Далее нужно отме тить ослабление стиховой напевности, а также тяготение к оборотам простого раз говорного языка. Произведя эту реформу, акмеисты в ос тальном солидаризировались с символиста ми, объявив себя их учениками. Даже в той области, к - р у ю они реформировали, у них пет большого принципиального раз ногласия с символистами. Они только про тив того, чтобы мистику делать центром лит-ого творчества, зато сами остаются глу боко верующими в потусторонний мир. «Всегда помнить о непознаваемом, — гово рит Гумилев, — но не оскорблять своей мы сли о нем более или менее вероятными до гадками» — вот принцип А. Это не значит, чтобы он отвергал для себя право изоб ражать «душу». Потусторонний мир для акмеистов остается истиной; только они не делают его центром своей поэзии, хотя последней мистические элементы иног да не чужды. Произведения Гумилева «Заблудившийся трамвай» и «У цыган» сплошь пронизаны мистицизмом, а в сбор никах Ахматовой, вроде «Четки», преобла дают любовно-религиозные переживания. Акмеисты ни в коем случае не являлись революционерами по отношению к симво лизму, никогда себя таковыми и не считали; они ставили своей основной задачей только сглаживание противоречий, внесение по правок. Вот почему они остались последо вателями символизма вплоть до формальных достижений последнего: привнесение в поэ зию символа, свободного стиха и т. п. Ак меисты стремились сохранить стих как та ковой: равновесие всех его элементов — ритмических и смысловых. Отказываясь от музыкально-акустической точки зрения на стих, к-рая преобладала у символистов, противопоставляя ей смысловое значение слова, они и здесь остались только рефор маторами, ибо традиционную ритмическую основу стиха символистов сохраняли и со вершенствовали. В той части, где акмеисты восстали против мистики символизма, они не противопоставили последнему настоящей реальной жизни. Отвергнув мистику как основной лейт-мотив творчества, акмеисты начали фетишизировать в е щ и как тако вые, не умея синтетически подойти к дей ствительности, понять ее динамику. Для акмеистов вещи реальной действительности имеют значение сами по себе, в статическом состоянии, Они любуются отдельными пред метами бытия, причем воспринимают их как они есть, без критики, без попы ток осознать их во взаимоотношении, а не посредствен ко, по-звериному, Нед аром Зенкевич считает себя «зверем, лишенным и когтей и шерсти». Акмеисты провозгла сили принцип «не вносить никаких попра вок в бытие и в критику последнего не вда ваться». От общественной жизни они стояли так же далеко, как и символисты. Отсюда отрицание акмеистами всякой идеологии, общественного мировоззрения, что особенно характерно для творчества Анны Ахмато вой; отсюда неприятие революции и посто янное любование вещами как таковыми, что между прочим довольно ярко видно из следующего стихотворения акмеиста Н. О ц у и а: «Уже три дня я ничего не помню о городе и об эпохе нашей, к-рая пока жется наверно историку восторженной эрой великих преступлений и геройств. Я весь во власти новых обаяний, открытых мне медлительным движением па пахоте навоз ного жука». Оставаясь до конца фетишистами предме тов, акмеисты, чем дальше, тем больше отры вались от настоящей жизни и замыкались в своем искусственном мире. Так акмеисты, протестуя против некоторых элементов сим волизма, против в нежизненности его по этического выражения, сами забарикадировались от живой жизни — миром вещей. Не достигнув еще полного своего расцвета