* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

АГАСФЕР [39 — 40] АГАСФЕР значительной степени питается игривыми талмудическими изречениями, библейскими афоризмами житейской мудрости, к-рыми его экспансивные персонажи как бы музы­ кально сопровождают каждый свой жест; особенно заметна эта «агадическая» черта в его «Тевье молочник» (Тевье дер милхикер). Ш о л о м А ш (см.) создал в своем произве­ дении «Шлойме ногид» тип благодетельного местечкового богатея по образу и подобию одного из предков-патриархов и вообще часто придает своим бытовым персонажам характерные свойства библейских фигур. Наиболее полно воплотил агадическое на­ чало И. Л . П е р е ц (ем.) в своих «Folk~ stimliche Gescb.icb.ten» (Из уст народа): — он как бы осуществил самую потаенную идею А.— преодоление национальной косно­ сти и исключительности, столь поощряе­ мых «галахой», и стремление к универ­ сализму. Библиография: Легенды и изречения А. собрали л ппдапы X . Н. Б я л и к о м іт И. X . Р а в н я п к п к ва древне­ еврейском и еврейской яз. Есть русский перев. С. Г. Ф р уг а [Берлин, изд. С. Д . Зальпмаяа). Наиболее полные указа¬ теля А. лит-ры: Перла, Огаг ІсвсЬоп chachamtm, Вар­ шава, 1900; Hciman, Bet Waad Lacbachamim, 1902; осповн. труды: Ф я н д Кацонеленбогеп, Миропоавренпе талмудистов, тт. I — I I I , СПБ., 1874—1876; В а с b с г A . , Der Tanaiten, I — I I B d . , Straesburg, 1884—1892; Е г о ж e, A. d. babylon. Amor&er, 1878 и A. d. pal as tin. Amoraer, 8 тт., 1892—1899; W e i e s, DOT wedozscbow, т. 1—Ш. Ш. Гордон АГАСФЕР (латинское, а отсюда обще­ европейское — Ahasverus, см. ниже] — од­ но из наиболее распространенных имен легендарного персонажа в европейских ска­ заниях нового времени. Сюжет легенды, по­ служившей материалом для многих лит-ых произведений, как он рисуется в ее оконча­ тельном виде, следующий: иудей-ремеслен­ ник, мимо дома которого вели на распя­ тие Христа, оттолкнул Иисуса, когда тот по­ просил позволения отдохнуть у его дома и за это был осужден на вечное скитание по земле и вечное презреиие со стороны людей. Диалог А. и Христа, обычно вхо­ дящий, с разными вариациями, во все версии легенды, состоит из двух фраз: «Иди, что ты медлишь?».— «Я пойду, но и ты пойдешь и будешь меня ждать». Оставляя пока в стороне философский смысл легенды, более поздний, и обратившись к ее истокам, должно прежде всего отметить ее дохристианское происхождение. Сущ­ ность легенды, если отвлечься от частно­ стей, — м е с т ь б о ж е с т в а чело­ веку, выражающаяся в вечном с к и т а н и и или в е ч н ы х муках ч е л о в е к а , с о г р е ш и в ш е г о про­ т и в б о ж е с т в а . Мотив этот без сомне­ ния отражает примитивное мировоззрение патриархально-родового строя, когда бо­ гам приписывались те же обычаи мести, что царили среди человеческого общества. Близкими к А. в этом отношении яв­ ляются и легенда о П р о м е т е е (см.), вечно терзаемом хищной птицей, и легенда о К а и н е (см.), осужденном, как и А., на вечное скитание по земле, и наконец легенды о Т а н г е й з е р е (см.) и Л ?тучем голландце (см). Как и эти последние, легенда об А. возникла повидимому при столкновении христианства с языческими верованиями; при вытеснении христианством остатков этих верований и получилось «приспособление» языческой или иудейской легенды к христианству. При этом мотив мести вполне отчетливо сохранился и в новой редакции. Большое число вариантов легенды в византийских сказаниях (а отсюда — в древнерусских) показывает огромное ее распространение в фольклоре. Тут и кузнец, ковавший гвоз­ ди для Христа и обреченный вечно ковать их, и Иуда Искариот, осужденный на веч­ ное скитание, и римский солдат Лонгин, преданный на вечное съедение диким зве­ рям; многие из преданий о загробных му­ ках относятся к тому же типу. В Европе первые дошедшие до нас варианты изложен­ ной в начале статьи легенды относятся к довольно позднему времени — к X I I I в. Судя по тому, что подобные легенды от­ части включены в п у т е ш е с т в и я к с в я т ы м м е с т а м , можно было бы ду­ мать, что они заимствованы из византий­ ских и восточных источников, но можно допустить, что они возникли и самостоя­ тельно, т. к. месть являлась общераспро­ страненным обычаем. Итальянская вер­ сия, где герой называется В и 11 a d f о или В о 11 a d і о («ударивший бога»), не носит на себе заметных следов заимство­ ваний с Востока; в итальянском фольклоре герой — личность, к-рая уже утратила следы своего преступления; это просто добрый волшебник, дающий добрые сове­ ты и выручающий из беды. Иной предста­ вляется нам версия, исходящая из среды монахов - начетчиков, хранителей легенд и апокрифов. В первом варианте, более раннем (впервые у англичанина В е нд а у э р а в 1228), герой — п р и в р а т ­ ник Пилата, откуда его имя — Картафилос (что значит «приврат­ ник»); это — не вечный скиталец, а лишь в е ч н о ж и в у щ и й ; он кре­ щен и ведет святую жизнь. Ударение в дан­ ном случае на том, что этот человек — живой свидетель дел Иисуса. Имя его впоследствии истолковывалось схоластиками как х а р - а <ріЬ<;, что зна­ чит «очень любимый»; этот эпитет прила­ гается вЕвангелии от И о а н н а к тому ученику, к-рый возлежал у груди Иису­ са во время Тайной вечери и к к-рому обращены слова Иисуса: «Если я хочу, чтобы о н о с т а л с я , п о к а я н е п р и д у — что тебе до того?»... (Ев. Иоан., X X I , 22). Но такое толкование евангель­ ского стиха — толкование софистическое, хотя бы потому, что следующий же стих опровергает его. Никаких намеков на ле­ генду об А. в Евангелии нет. Напротив, ясно, что легенда в специфически-христиан­ ских версиях гораздо более позднего про­ исхождения, чем Евангелие. Во втором