* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ТИХОНОВ революционных битв, героизм рядовых бой­ цов, восхищаясь их простотой и упорством, непоколебимостью и выдержкой. Смерть на посту, стойкое выполнение рево­ люционного долга расцениваются поэтом как высшие достоинства человека революции. Ге­ рои его баллад чужды разлада, раздвоенности, они не знают страха перед опасностью, нет предела их героизму («Мертвые, прежде чем упасть, делают шаг вперед*)- Но эти баллады Т., воспевающие революционную волю и мужество, часто насыщены абстрактно-роман­ тическим пафосом и лишены конкретно-исто­ рических черт эпохи. Попыткой создания конкретной револю­ ционной поэмы, раскрытия интернациональ­ ного Значения Великой Октябрьской социа­ листической революции явилась замечатель­ ная поэма Т. «Сами» (1920], в которой через восприятие забитого индусского мальчика дан образ Ленина—друга и защитника угнетенных всего мира. Дальнейшее творчество Т. характеризует­ с я «поисками нового героя», героя будней, героя мирного строительства. «Отзвеневшая шпора» («Поиски героя») символизирует про­ шедшую эпоху гражданской войны, «прош­ лого звоны»; поэту нужен «герой неподдельно новый». Этот новый герой—«человек толпы», сапожник, «перемазанный ваксой Марат* («По­ иски герояи—1925), это—лудильщик из поэ­ мы «Лицом к лицу» [1924] и т. д. Так в сти­ хах и поэмах («Лицом к лицу», «Выра» и т.д.), в к-рых изображена взаимосвязь бытового и героического, исчезает герой баллад, «харак­ тер романтический и литературный*, по вы­ ражению Т., и на смену появляется реалисти­ ческий герой, имеющий свою биографию, оп­ ределенную профессию, наделенный бытовы­ ми чертами. В творческой эволюции Тихо­ нова книга его стихов «Поиски герол» яви­ лась своеобразным усилением реалистиче­ ских тенденций. В том же реалистическом направлении идет развенчание поэтом традиционной экзотики Востока: Ананасы и тигры, с у л т а н ы в нирпсс, О ж е р е л ь н па т р у п о в , д р о р д ы миража—Это ты наплодила нам басен» К а б и н е т н а я выдумка, д о х л а н ртка. («Люди Ширама», ТИХОНОВ «Красные на Араксе», и многио стихотворе­ ния, благодаря чрезмерно усложненной сис­ теме образов, строящихся на отдаленной смысловой связи, не дают единства поэтиче­ ского впечатления и крайне трудны для вос­ приятия. Создается нередко разлад между простотой, естественностью, обыденностью героя и усложненностью, искусственностью формы его поэтического изображения, меж­ ду стремлением заглянуть в глаза «трущо­ бам, требующим слова», и условным языком поэта. Эти особенности тихоновской поэзии во многом являлись результатом своеобраз­ ного экспериментаторства поэта, поисков но­ вых форм («Разведчик—я. Лишь нагибаю вет­ ки, | Стволы рубцую знаками разведки, | Ведутропу—неутомим, | Чтобытоваришметкий | Воспользовался опытом моим»). Свои твор­ ческие искания Т. продолжает в прозе, над к-рой он работает с 1927 года. Проза Т. является органическим продол­ жением его поэзии, поэзии сюжетной и раци­ оналистической по своему характеру. Кроме того в прозе Т. дано дальнейшее развитие намеченной в стихах проблематики: героизм рядового человека («Клинки и тачанки», «Начатые сыры» и др.), развенчивание често­ любия собственника, крах иллюзий просто­ душного мечтателя-мещанина («Река и шля­ па», «Анофелес»), противопоставление высоко­ му книжному героизму подлинной каждоднев­ ной героики («Вечный транзит). В прозе Т. также продолжает борьбу с выдуманным литературно-традиционным Востоком («Рис­ кованный человек», «Кочевники»), Очерки «Кочевники» [1931], являющиеся итогом по­ ездки Т. в Туркменистан, рисуют борьбу среднеазиатских народов за социалистиче­ ское переустройство своей жизни, героиче­ ские будни советского Востока. Особняком в прозе Т. в отношении тема­ тики стоит его книга «Война» [19131], раскры­ вающая, как пишет автор в предисловии, ив небольшом условном повествовании, сби­ вающемся подчас на хронику, несколько трагических эпизодов так называемой газовой и огнеметной войны» с целью «...разоблаче­ ния подготовки будущей войны против Совет­ ского Союза». Эта книга, имеющая несомнен­ ное положительное значение в смысле поста­ новки оборонной темы в нашей лит-ре, напи­ сана в несколько абстрактно-аллегорическом плане. Своеобразие тихоновской прозы заклю­ чается прежде всего в сюжете его произведе­ ний, построенном обычно на исключитель-" пых, эксцентрических ситуациях, на случай­ ных совпадениях, стирающих грань между реальностью и фантастикой. Соответственно этому и реалистический облик героя дается иногда в гротескном плане. Реалистические тенденции отчетливее всего сказались в так наз. бессюжетной прозе Т. — в частности, в очерках «Кочевники». Последние книги Т.—«Стихи о Кахетии» [1935], посвященные людям и природе совет­ ского Кавказа, и «Тень друга» [ 1936]—стихи о Западной Европе, в к-рой поэт в образе «без­ работного», «молодого подпольщика», куз­ неца и рыбака на «баррикадах Вены» узнает 1930) (См. цикл стихов «Юрга», 1928—1930). Одновременно Т. упорно работает над формой стиха, над овладением «сложным словом». Суровый лаконизм ранних стихов, «баллады скорость голая, романтики откос», перестает удовлетворять поэта. Однако по­ иски полновесного художественного слова, совершенной формы идут у Т. в эти годы не по пути к овладению простотой и народ­ ностью поэзии, а по линии усложненности по­ этики. Стилевое своеобразие творчества Т, этой поры—в переключении и смешении раз­ личных смысловых, исторических планов, в употреблении образов, связанных между со­ бой отдаленной смысловой ассоциацией, в обилии перифраз, условной гиперболизации, абстрагировании метафор и сравнений, в не­ досказанности, недоговоренности образа. Та­ кие поэмы, как «Хам», «Дорога», «Шахматы»,