* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

РИМСКАЯ ЛИТЕРАТУРА [689—690] РИМСКАЯ ЛИТЕРАТУРА ния, александрииистов он осуждает за безы­ дейность и зовет к новому изучению греческих классиков; принимал выдвинутый неотериками лозунг длительной и тщательной отделки поэтического произведения, ои подчеркивает примат содержания и необходимость философ­ ской выучки: «Мудрость—начало и источник правильного писания». Творчество Горация по преимуществу медитативно и остается в преде­ л а х малых форм. Виртуозное стилистическое и метрическое мастерство «Од» облекает мотивы поэзии и философии эллинизма в формы древ­ негреческой лирики, отражая миросозерца­ ние мелкого рабовладельца, обретшего успо­ коение после гражданских войн, избегающего житейской суеты и городской сутолоки и же­ лающего безмятежно вкушать блага жизни и культуры под охраной нового режима. В рель­ ефно-законченной лирике Горация эротиче­ ские и застольные темы чередуются с фило­ софскими и политическими медитациями; Го­ раций становится даже официальным певцом внутренне чуждой ему национально-консер­ вативной политики, В «Сатирах» Горация рез­ кость и политическая заостренность луцилианской сатиры сменяются тоном юмористиче­ ской непринужденной беседы на отвлеченные темы, лишь с иллюстрациями из современной жизни, но и эта ослабленная полемическая на­ правленность «Сатир» в дальнейшем смягчает­ ся и переходит в спокойную дидактику «По­ сланий», В юности республиканец, Гораций начал лит-ую деятельность с инвективы и обличения («Эподы»)—в иронической фило­ софии квиетизма и умеренности он находит средство «сохранить свою внутреннюю само­ стоятельность» (Л е о) при изменившихся по­ литических условиях. Оппозиция против официальной идеологии находит выражение в кратком расцвете э р о ­ т и ч е с к о й э л е г и и . Условная сентимен­ тальность эллинистической эротики, в лит-ых истоках восходящая к образам несчастных влюбленных трагедии и «ново1Ь комедии, приобретает у римских элегиков, в связи с об­ щими тенденциями эпохи к мировоззренче­ скому углублению, видимость принципиаль­ ной жизненной установки. Маска влюбленно­ го поэта, «слуги» суровой «владьшины», врага войны и наживы, бездеятельного в практиче­ ской жизни, давала возможность высказы­ вать настроения, враждебные консерватизму Августа, его попыткам возродить древне­ римские «добродетели» и строгость семейных нравов. Восприятие мира под углом зрения любовной тоски находит выражение в циклах элегий, посвященных некоей реальной или фиктивной возлюбленной, которая фигуриру­ ет под каким-либо поэтическим псевдонимом (как у эллинистических поэтов и Катулла). В лит-ом отношении школа римских элегиков следует традициям «неотеризма» и, противо­ поставляя элегию находившемуся под офи­ циальным покровительством эпосу, опирает­ ся на лит-ую программу эллинистических ма­ стеров. Создание римской элегии К о р н е л и ­ ем Г а л л о м * [Gallus, 70—27] было таким ffie продолжением поэтической работы Ка­ тулла и его группы, к а к и «Буколики» Вер­ гилия, и цо стилистической направленности элегия па первых порах оставалась связан­ ной с римским каттицизмом». П р о п о р ц и й [Sextus Propertius, ок. 50—ок. 15, ом.], «рим­ ский Каллимах», вырабатывает д л я изобра­ жения «тяжкой» любви к Кинфии затруднен­ ный, взволнованный стиль, в своей конденсированности напоминающий стилистические тенденции Саллюстия, и уснащает элегию гро­ моздкой мифологической ученостью; позже Проперпий переходит к другой отрасли э л ­ линистической элегии, к «ученой» разработке антикварных тем из римской древности. Со­ вершенно избегает актуальной политической тематики Т и б у л л [Albius Tibulhis, ок. 54— 19, ем.], член поэтического к р у ж к а республи­ канца Мессаллы, в мечтательных элегиях, сти­ лизующих любовь на фоне сельской жизни и приближающихся по строгой шлифовке язы­ ка к цезарианской простоте и четкости. В этот замкнутый, условно сентиментальный мир, в к-ром реальность занимает незначительное место и служит лишь мотивировкой элегиче­ ского излияния, О в и д и й [P. Ovidms N a so, 43 до н. э.—17 н. в., см.] вносит разла­ гающий элегию фривольно-реалистический момент. Внешний блеск августовского Рима и сутолока римской улицы схвачены живой на­ блюдательностью поэта и переданы в вирту­ озно-легком и гладком стиле. В то время к а к прежние элегии претендовали на изображение серьезного и глубокого чувства, эротическая поэзия Овидия превращается в салонную иро­ ническую игру лит-ьши мотивами, в изощрен­ ное искусство психологической и стилистиче­ ской вариации, блещущее эффектами модной риторики: установка на вариацию, много­ кратную трактовку одной темы в разном сти­ ле и разными способами, является организую­ щим принципом н элегических «Героид» (Неroides) и эпических «Метаморфоз». Срывая с себя традиционную сентиментальную маску влюбленного поэта, Овидий от «субъективной»элегии переходит к разработке эротико-мифологических тем, по мифологические персо­ нажи снижаются при этом до уровня галант­ ного римского общества, и миф становится эротической новеллой. Это обстоятельство& кладет резкую грань между Овидием и сти­ лизующими тенденциями начала «века Авгу­ ста» и приводит к столкновению поэта с дра­ пирующейся в консервативную маску полити­ кой императора. Август нашел повод изгнатьЙ З Рима фривольного автора «дидактической» поэмы о «Науке любви» (Агй amatoria). п ь Э П О Х А И М П Е Р И И . — О в и д и й вырос в атмо­ сфере империи, и в его творчестве наблюдает­ ся уже ряд характерных черт нового этапа Р . л . Во всех областях общественной жизни империи скоро стали обнаруживаться при­ знаки застоя, а затем и упадка. Уменьшение притока рабов по окончании эпохи больших, завоеваний и рост «предложения» «свободного» труда при непрекращающемся процессе кон­ центрации земельной собственности обуслови­ ли замену крупного латифундиарного хозяй­ ства системой отдачи мелких участков в арен­ ду («колонат»); возрастающая экономическая самостоятельность западных провинций под­ тачивала благосостояние Италии; сельскохо­ зяйственная и промыш л еннаятехника медлен-