* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ЛИТЕРАТУРНАЯ летопись. 339 писано въ известном* месте и на известном* наречии, — тамъ нътъ возможности определить по формамъ языка древность сочинения. Подражатель XV столетия можетъ быть ученее и искуснее подражателя X I века, и языкъ его книги, будучи ближе къ образцовому, покажется намъ гораздо древнее. Ве Греческой Импе­ рш, ве западной Европе, на Руси, на Востоке, всюду, господствовало общее мнение, что для того, кто знаете грамоте, унизительно писать на другомъ языке, кроме ученаго. ВизавтШцы корчили старинный формы букидидовы, западные писали по-латыни, восточные поарабски, мы по-славянски, то есть яа наречии, при­ несенном* къ намъ въ книгахъ Св. Писания. Кто&луч­ ше владел* этимъ наречием* и умелъ ловче избегать словъ и формъ простонародных*, приэнаваемыхъ тог­ да пошлыми н неблагородными, тотъ быль отличней­ ший писатель. Если судить по слогу о древности лисантй на языке ученонъ, то придется признать Гейне современником* Цицерона и писателемъ по-крайнеймере десятью столетиями старее Пдаяо-Каршпии или боны Кемпенсяаго. Языкъ въ такихъ случаях* ровно ничего не доказывает*, кроме большего или меньшего искусства того, кто писал*. Мы еще видам* это въ нынешней русской литературе, где, вследствие об­ щаго вкуса минувшего времени, по-сю-пору господ­ ствуют* остатки языка условваго, бывшего некогда образцовым*: не трудно было бы показать филоло­ гам* два такия сочинешй 1833 года, нзъ которыхъ одно, судя по языку, могло б* быть сочтено древнее другаго двумя или тремя с т о л е т и и .