* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
Ак всего гвардейскаго корпуса, а, по соображешямъ одного ученаго геолога, еслибы всю воду, воспроизведенную кистью г. Айвазовскаго, выплеснуть изъ его картинъ, то на земле неиз бежно повторился-бы всемирный потопъ. Быстроту письма маринистъ нашъ, какъ известно, довелъ до того, что ему не трудно было-бы набрасы вать свои этюды, пролетая мимо по лотна на вурьерскомъ поезде. АксаКОВЪ, Иванъ Сергвевичъ, — писатель, ораторъ и < первый чело в е к а партикулярной Москвы. «Онъ въ Риме былъ-бы Брутъ», въ Москве-же—всего лишь директоръ коммерческаго банка. По знаменитости и ве су, соперничаетъ съ царь-пушкой, по красноречш и звонкости органа,—съ царь-колоколомъ, если-бы только последшй не безмолвствовалъ. Знаменоносецъ сильно поредевшей московской славянофильской рати, да и самое зна мя этой рати въ его рукахъ ужь не прежнее: оно и изветшало, и обтрепа лось, и подозрительными пятнышками попачкалось и не однажды примыкало къ зловещему стягу Фанатическаго мра кобес! я- Г. Аксаковъ—пубдицисть не сомненно талантливый, но въ послед нее время, въ издаваемой ииъ „Руси , онъ только топчется на одномъ ме сте, перезванивая одне и те-же риторически-закругленныя, искусственно-по догреты я, широковещательный Фразы о „самобытности", давно потерявшая обаяше даже со стороны музыкальной. Дал ьше патетпческихъ выкриковъ, притомъ, весьма сомнительнаго пафоса, въ роде знаменитаго „домой! домой!", учеHie его не шло и, очевидно, не пойдетъ. Вся сила его заключалась въ критике петербургскаго режима, т. е., его слабыхъ сторонъ, которыхъ, ко нечно, не мало; но, разя иногда очень метко петербургсше порядки и наше и •Ак „холопство предъ Европой", отрицая Петра и весь петровстй першдъ на шей исторш. отрицая, наконецъ, евро пейский „правовой порядокъ" на рус ской почве, г. Аксаковъ никогда не умелъ точно и определенно наметить свою программу и свои идеалы. Твор ческая сторона его публицистическаго толка безпочвенная и ничтожная—она вся вертится на чревовещательномъ обращеши къ спасительной народной „самобытности", сущность которой для него самого, очевидно, темна и неве дома. Оттого-то, чуть г. Аксакову при ходится высказаться положительно по какому-нибудь вопросу, онъ или впадаетъ въ унисонъ съ „Московскими Ведомостями", или примыкаетъ къ ли беральному согласно (напр., въ вопро се о печати). Оттого-то онъ до техъ поръ только интересенъ, пока воюетъ и критикуетъ; едва-же начнетъ учить и наставлять, какъ намъ быть,—скученъ, туманеяъ и несостоятеленъ даже для самаго непроницательнаго чита теля... Нетъ, не аксаковская „Русь" станетъ ковчегомъ нашего новаго за вета! АксаКОВЪ у А. Н . — просвещенный интеллигентъ и, какъ таковой, Фигу рировать въ числе достопамятныхъ „сведущихъ людей" по обеуждашю питейнаго вопроса. Действительно, г. Ак саковъ прекрасно ияучидъ питейное дело въ Россш, что доказалъ въ своихъ замечательныхъ статьяхъ „ О народномъ пьянстве". Другъ трезвости, онъ въ то-же время, по чисто русской странности, одинъ изъ усерднейшихъ апостоловъ спиритическаго одурманивающаго суевер1я. Петербургсюй домъ его гостеприимно открыть для всесветныхъ меддумовъ; самъ онъ не утомимо благовествуеть о спиритиз ме и словомъ, и гвломъ: пишетъ, печатаетъ, издаетъ спиритичесв1я сочи4