* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ОРГ защите прав собственности – защите от всех криминальных элементов, в том числе и от членов данной организации. Правоохранительные услуги всегда относят к числу общественных благ, производство которых является монополией государства. Поэтому развитие рэкет-бизнеса следует рассматривать как форму создания теневого эрзац-правительства, конкурирующего с официальным правительством. Начав с монополизации публично-правовых функций, крупные преступные организации переходят к монополизации отдельных видов криминального производства – осуществляют своего рода «национализацию». Каждая преступная организация стремится создать вместо гангстерского рыночного хозяйства гангстерскую командную экономику, полностью заменив конкуренцию централизованным управлением. Однако в полной мере это практически невыполнимо. Одна из причин заключается в том, что чем крупнее и сильнее преступная организация, тем выше вероятность, что она станет объектом преследования силами правопорядка, обеспокоенных появлением альтернативного центра власти (именно так было, например, с Медельинским наркокартелем в Колумбии). Когда государство становится более крепким, оно всегда пресекает претензии О.п. на политическую власть. Таким образом, развитая О.п. предстает не как «теневое правительство», а как сеть локально-монополистических фирм, схожих с суверенными княжествами, между которыми не прекращается конкуренция за передел старых и освоение новых рынков. О.п. складывается только там и тогда, где и когда объективно возникает устойчивый и высокий спрос на запрещенные товары и услуги. Например, широкий размах криминального рэкета в России 1990-х порождался высоким спросом бизнесменов на защиту в атмосфере слабой защиты прав собственности, разгула «обычной» преступности, низкой эффективности органов внутренних дел, отсутствия общепризнанных правил конкурентной борьбы. Экономика О.п. – диверсифицированная экономика, основанная на сочетании разных видов бизнеса. Мафия (как и легальные фирмы) старается «не класть все яйца в одну корзину». Так, в эпоху «сухого закона» американские гангстеры получали основные доходы от бутлегерства, но одновременно продолжали контролировать проституцию и начинали осваивать гемблинг (запрещенные азартные игры) и наркобизнес. Оценка структуры доходов современной международной О.п. показывает, что наркотики, основной современный преступный промысел, все же дают только половину совокупных доходов мафии. О.п. часто сочетает два направления экономической деятельности – нелегальное производство, где зарабатываются большие деньги, и легальное производство, где эти деньги «отмываются». В результате экономика развитой О.п. выглядит как айсберг: на виду – легальный, относительно малодоходный сам по себе бизнес (например, переработка вторсырья), «под водой» – высокодоходный нелегальный бизнес (например, наркобизнес). Такую форму мафиозная экономика приобретает на той стадии своего развития, когда О.п. стремится «врасти» в официальную систему, не порывая с преступными промыслами. Мафиозный бизнес может приносить главарям организованной преступности очень высокую прибыль. Скажем, доходы итало-американской организованной преступности («Коза Ностра») в 1980-е оценивали в 50–130 млрд. долл., что в десятки раз больше годовой прибыли самых крупных корпораций США. Что касается степени богатства латиноамериканских наркобаронов, то известно, например, что в 1984 Медельинский картель предлагал правительству Колумбии уплатить внешний долг этой страны в 13 млрд. долл. в обмен на амнистию и легализацию картеля. Ежегодные чистые доходы колумбийских наркокартелей оценивались в начале 1990-х в 4–5 млрд. долл., наркокартелей Мексики – около 2,5 млрд. долл. в год. Оборотной стороной высокой валовой прибыли О.п. являются не менее высокие издержки. Скажем, при транспортировке наркотиков правоохранительные органы перехватывают примерно 10% всех грузов. В результате столкновения с полицией или с конкурентами мафиозный предприниматель рискует расстаться со свободой или даже с жизнью. Своеобразной страховкой является систематический подкуп полиции и политиков – на взятки уходит примерно 1/3 валовой прибыли. При «отмывании» преступных капиталов потери составляют 5–10%. Смертельную опасность часто несет даже общение с покупателем (например, наркоман может убить уличного наркоторговца). В силу всех этих причин средний уровень чистой прибыли членов преступных организаций не так уж велик, а ее легальное использование сильно затруднено. Мафиозная «карьера» привлекательна лишь для выходцев из бедных слоев. Ни один мафиози ни в одной стране мира не стал действительно крупным предпринимателем. О.п. часто называют самым опасным для общества видом криминальной деятельности. Однако многие криминологи отмечают, что некоторые цели О.п. совпадают с целями общества – это минимизация бандитских междоусобиц и применения насилия. Некоторые ученые делают даже вывод, что О.п. при некоторых условиях полезнее, чем неорганизованная, поэтому необходим разумный компромисс с мафией. Рациональный преступникодиночка, занимающийся воровством или грабежом, практически совершенно не заинтересован в благосостоянии своих жертв и потому будет забирать у них все, что только можно. Ситуация принципиально меняется, когда вместо многих кочующих из одного района в другой бандитов-одиночек возникает одна преступная организация, монополизирующая преступную деятельность на какой-либо территории. Чтобы у мафиозной «семьи» были стабильно высокие доходы, ей необходимо заботиться о процветании местных жителей и бизнесменов. Поэтому рациональная мафиозная «семья»-монополист не будет воровать или грабить на своей территории сама и не будет позволять делать это посторонним преступникам. Вместо этого преступная организация максимизирует свой доход, торгуя защитой от преступлений, которые она готова совершить сама (если ей не заплатят), и преступлений, которые совершат другие преступники (если она не будет отпугивать их). Эта логическая модель убеждает, что с чисто экономической точки зрения и преступники, и законопослушные граждане заинтересованы в максимальной монополизации криминальных промыслов. Экономисты-криминологи доказывают, таким образом, что для общества О.п. (монополизация преступных промыслов) предпочтительнее преступности дезорганизованной (конкурентной организации преступных промыслов). Они предостерегают против популистских «крестовых походов» на О. п., предлагая полиции бороться главным образом с обычными, неорганизованными преступниками, которые совершают большинство криминальных убийств и иных тяжких преступлений. Такое «оправдание» О.п., однако, имеет слабые стороны. Во-первых, игнорируется проблема национальной экономической безопасности: усиление О.п. ослабляет государство (это ярко видно на примерах Колумбии, Сицилии и России 1990-х). Во-вторых, развитие О.п. тормозит развитие бизнеса, поскольку криминальная «дань» отвлекает средства от производственных инвестиций. Можно сказать, что при слабости государства господство О.п. может быть лучше криминального «беспредела», но при сильном государстве О.п. опаснее, чем обычная. Поэтому во всех странах мира с О.п. активно ведется борьба. Чисто силовые методы борьбы с О.п. дают ограниченный результат. С одной стороны, в открытом противоборстве с государством любая преступная организация неизбежно рано или поздно терпит поражение (можно вспомнить историю Медельинского картеля либо сицилийской мафии). Однако ликвидируя конкретного криминального босса или конкретную преступную организацию, невозможно уничтожить саму О.п. Пока есть спрос на криминальные товары, место ликвидированных мафиози будут занимать новые преступники. Поэтому в настоящее время стратегическая цель правоохранительных органов – не ликвидация О.п., а ограничение ее деятельности. Для - 552 -