* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

785 КАНТЪ 786 ставллемаго объъскта психологически соответ­ с т в у е м известное взаимоотношеше между воображешемъ и интеллигенцией. Когда это отношение есть согласие или гармоши, именно, когда вообра­ жаемый въ своей особенности объектъ сообразенъ своей мысленной дели, то это вызывает* -въ насъ чувство удовольств]'я, въ противномъ случай—неудовольствм; такимъ образомъ, созерцаемой целе­ сообразности прямо состветствуетъ и целесообраз­ ное состояше—гармоническое и приятное—нашихъ душевныхъ силъ. Изъ этого не следуетъ, чтобы сущность эстетическихъ суждешй можно было свести къ субъективному чувству удовольствш. Эстетическое наслаждеше есть особый видъ удовольствия, опре­ деленно отлячаюииЙся отъ другпхъ. Прекрасное яамъ нравится, но намъ нравится также и то, что полезно нашему организму (напр., питательные предметы), илп то, что удовлетворяет* наши страсти; съ другой стороны, для нравственнаго чувства нетъ ничего приятнее добродетели. Но ни то, ни другое удовольствие не есть эстетическое; оба они имеютъ то общее между собою, что ихъ предметы намъ н у ж н ы , т.-е., что въ нихъ заинтересована наша воля (низшая, чувственная воля въ первом* случае, высшая, нравственная—во втором*). В * отлич1е отъ этого, удовольствий эстетическое определяется какъ ч и с т о е или н е з а и н т е р е с о в а н н о е ; предметы его материально ненужны, они вызывают* удоволь­ ствие однимъ п р е д с т а в л е н и е м * ихъ ф о р м ы (тогда какъ представлеше нравственной обязанности можетъ быть приятно только въ связи съ ея дей­ ствительным* исполнешемъ, а представление пита­ тельная предмета выэываетъ удовольствие въ я лодномъ только въ виду предстоящая насыщешя). Далее, эстетическое наслаждеше есть н е о б х о д и м о в с е о б щ е е , но вместе съ темъ оно не обусло­ влено отвлеченными пошгплми, а имеетъ непосредс т в е н н о - с о з е р ц а т о л ь н ы й характеръ.—Чувство п р е к р а с н а г о относится къ форме предмотовъ; но форма есть ограничеше—а существуютъ пред­ меты, которыо намъ эстетически нравятся снятием* всяких* ограничений, т.-е. своею безмерностью и, следовательно, отрицашемъ формы. Видъ звездная неба или безконечнаго моря вызываетъ удовольствие безкорыстноо и безвольное, оканчивающееся въ представлешй, всеобщее и необходимое—следова­ тельно, по всемъ этимъ прпзнакамъ эстетическое; однако, предметъ его есть не форма, какъ въ пре­ красному а напротиивъ, упразднеше всякой формы въ безмервости или безишнечности. На этомъ осно­ вами К. отъ прекраснаго отличаетъ в о з в ы ш е н ­ н о е (das Erhabene), которое онъ подраэделяетъ на математически-возвышенное илп в е л и к о е и дина­ мически-возвышенное или м о г у ч е е . При извест­ ных* нндивидуальныхъ услов1яхъ эстетическая спо­ собность наслаждаться прекрасным* п возвышен­ ным* переходит* въ способность создавать предмоты, вызывающее эти чувства, т.-е. художествен­ ный произведения. Такая способность есть гений, въ которомъ сильное воображение уравновеши­ вается особою восприимчивостью ума. К. ограничиваетъ тотальность одною областью искусства. Пре­ красный и воэвышенныя произведения какъ при­ роды, такъ и исисусства, целесообразны субъективно, т.-е. по отношешю исъ нашему эстетическому .чув­ ству и идее. Но есть въ природе целесообразность объективная, имспно въ области ЖИВОЙ органической природы. Въ органическомъ существе есть вну­ тренняя целесообразность, состоящая въ томъ, что все его части, въ своемъ строешй, взаимоотношений п действии, определяиотся одною общею целью, ко­ торая ииаходгтел пе вне его, а есть собственная ЖИЗНЬ этого существа, какъ ц е л а я . Взаимная зави­ симость частей и ихъ внутреннее подчинение целому какъ цели, свойственны также художественному произведению; но отъ этой эстетической целесообраз­ ности, естественная или органическая отличается темъ, что въ силу ея организмъ самъ себя создает* и воспроизводить, не нуждаясь въ постороннем* художнике. Признаше объеи;тивной целесообраз­ ности въ природе приводит*, съ точки зрения К , къ некоторой антиномии. Съ одной стороны, его теоретическая натурфилософии утверждаетъ: «въ естественно-научномъ объяснении вещей по крнтичеекпмъ основоположениямъ нетъ никакой другой причинности, кроме механической»; съ другой сто­ роны, «критика способности суждешя» признаетъ, что организмы создаются извнутри по идее цели, которою и определяется вся ихъ действительная жизнь. Разрешение антиномий гласить: ни есте­ ственно-научное познание механической причин­ ности, нп рефлектирующее усмотрение органической целесообразности не имеютъ своимъ предметомъ вещь въ себе или подлинное бытие, а только лвлеш'я, определяемый деятельностью нашего ума, который, въ качестве теоретпческаго разсудка, производить, а потому и познаетъ причинную связь ихъ по за­ конамъ механичеекпмъ, а въ качестве рефлекаи или телеологической силы суждешя создает*, а по­ тому и усматривает* ихъ целесообразность. Это мнимое разрешение М И О антиномии, закан­ НМЙ чивающее последней изъ трехъ главныхъ фи­ лософских* трудовъ К., особенно ярко обнаружи­ вает* тотъ коренной недостаток* всей его фило­ софий, который съ необходимостью вызвалъ даль­ нейшее движение умозрительной мыслп и делаетъ безуспешными все попытки вернуть философию къ ч истом у канти ан ству. К р п т и к а ф п л о с о ф ^ К. Положительная сущ­ ность философий К. можетъ быть выражена та1съ: зави­ симость Mipa явлений отъ ума и безусловная незави­ симость нравственнаго начала. Умъ можетъ познавать только то, что создано умомъ — и действительно, весь познаваемый нами миръ образуется умомъ, по­ средствомъ присущпхъ ему формъ чувственная со­ зерцания и разсудочныхъ категор^. Этимъ утверждешемъ отрицается кажущаяся самостоятельность внешних* вещей и явлений; все нами действи­ тельно познаваемое из* вещей превращается въ представлеше ума. Ж это утверждеше, и это отрицаше безусловно истинны и составляютъ ту новую точку эрешя, на которую К. изъ всехъ фплософовъ первый сталъ съ полною твердостью и отчетли­ востью. Этимъ онъ возвелъ философское мышлеше на высшую (сравнительно съ прежнпмъ состолшемъ) ступень, съ которой оно никогда уже не можетъ сойти. Но для философа (ка1съ и для физической науки) недостаточно кажущееся заменить нстпннымъ: нужно еще дать истинной точке зрешя такую полноту и определенность, при которыхъ возможно было бы удовлетворительно объяснить самый фактъ обманчивой видимости. Ведь не по одному же невежеству, какъ полагали древненнд^сше мудрецы, мы разлпчаемъ въ поэнаваемомъ реальность отъ продставлешя, т.-е. некоторыл нредставлешя прпнимаемъ за res. Теория Копер­ ника (съ которою К. сравниваешь свою философию) прибрела окончательиое значен1о въ науке благо­ даря тому, что она не только представляетъ на­ стоящий видъ солнечной системы, но также вполне удовлетворительно объясняетъ тё кажушлясл дви­ жения небесных* т4лъ, которыя прежде прини­ мались за настоящий. Но К. не довелъ постигнутую нмъ философскую истину до надлежащей полноты