* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

567 ВОЛЬТЕРЪ 568 выказывал ему самое пламенное обожаше, присылал* ему на просмотр* свои проиэведешя, молил* о свиданш, которое состоялось въ Клевэ и привело В. ненадолго даже въ Берлин*. Вступив* на престолъ, Фридрих* стад* еще настойчивее, предлагая уже совершенное переселение въ Берлин*. Удрученный горем* после смерти маркизы дю-Шатле и разсерженныб размолвкой съ Людовиком*, В. принял* предложеше: сначала былъ очарованъ философским* двором* прусскаго короля, потомъ внимательнее вгляделся въ характеръ Фридриха, раскрыл* въ немъ слабыя и мелочныя стороны, понялъ, что от* него ожидают* уступок*, подчинешя высшей воле и часто непонятным* капризам*, не воздержался отъ насмешек*, доведенных* его врагами до короля, преследовал* колкостями любимцев* его, въ роде президента академш Мопертюи; мнимо - научныя фантазш котораго В. пародировал* въ безподобнокомической «Диатрибе доктора Акашя», подал* повод* къ недовольству своими финансовыми спе­ куляциями и процессом* съ еврейским* маклером* Гиршелемъ и. после трехлетняго пребывашя въ столице Пруссш, былъ сухо отпущен* королемъ после какого-то смотра. Вследъ за нимъ были посланы агенты Фридриха, вспомнившаго, что въ рукахъ поэта онъ оставилъ свои чорновыя стихотворешя, въ томъ числе поэму, которая своимъ циническнмъ содержав]ем* могла сильно компроме­ тировать автора. В* Франкфурте-на-МайнЬ не въ меру усердные клевреты короля задержали В., безцеремонно распоряжаясь передъ глазами властей в о л ь н а г о города, обыскали его, более месяца не выпускали изъ-подъ ареста, еще более усилен­ н а я после попытки пленника бежать. Измученный и тяжко оскорбленный, В. жел алъ теперь лишь одного — найти п р т т ъ , где он* мог* бы жить спо­ койно и независимо, внё соблазнов* величия и покро­ вительства, и посвятить себя служешю дорогим* для него идеям*. Въ немецких* городахъ его встречали овацшми, протестуя противъ насшпй и произвола Фридриха, но поселиться въ Германш было небез­ опасно. Французское правительство, изъ жолатя сделать угодное прусскому королю, а еще более руководясь злопамятством* и старыми счетами съ поэтомъ-философомъ, воспретило ему въездъ въ Парижъ и не отменило этого запрета до самой смерти В. Ему пришлось направиться въ Швейцарш, где сначала онъ поселился у воротъ Женевы, въ Campagne St.-Jean, прозванной имъ Les Delices, а затемъ въ з&мке Фернэ, на границе Францш и женевской территорш. Съ этой поры открывается наиболее светлый першдъ деятельности В. Он* окончательно отрешился отъ суетныхъ личныхъ помысловъ, въ поэме «Лиссабонское землетрясение» отрекся отъ философская оптимизма, усвоенная имъ еще въ Англш и помогавшая иногда мириться съ действительностью, и возобновплъ прерванное берлинскимъ эпизодомъ общественное служеше свое (жизнь въ Пруссш неблагопр1ятно отразилась на его работахъ; кроме «Века Людовика XXV», нача­ т а я гораздо раньше, подготовительныхъ работъ къ «Философскому словарю», и несколькнхъ стихотворешй нечего отметить за это время). Въ двадцать три года, проведенные имъ въ D61ices и въ Фернэ, онъ продолжалъ писать и трагедш (лучшею за это время былъ «Танкредъ>), и лиричесшя вещицы, и шуточныя поэмы въ роде известной въ свое время «РисеПе», осмеявшей Жанну д'Аркъ; затрачивалъ не мало труда на перестрелку съ литературными врагами, которыхъ действительно было много (важнейнпе — Дефонтэнъ, автор* «Voltairomanie», и Фреронъ); дразнил* пуритански чопорную Ж е ­ неву своими апрскими затеями, въродв устройства театра въ своемъ поместье,—но на первомъ плане стояло отныне энергическое служеше человечеству, принимавшее самые разнообразные оттенки гуман­ ной отзывчивости и заботливости. Еще изъ Берлина послал* онъ Даламберу свой первый вклад* въ «Энциклопедш»; сътЬхъ поръ онъ сталъ однимъ изъ главныхъ ея сотрудников*. Вполне солидарный по убЪждешямъ съ замечательно единодушнымъ ихъ кружком*, онъ ревностно работал*, въ особенности въ отделе церковной исторш и библейской критики, прилагая разрушительную силу своего анализа и насмешки къ раэоблачешю cyenepifi и предразсудковъ. Лучшею изъ своихъ повестей («Задигъ», «Микромегасъ» и др.), «Кандид* или оптимист*» (1759, Женева; въ одинъ годъ выдержала 8 изда­ т й ; сначала названа была переводом* с* немец­ к а я , онъ не только подтвердил* совершивнпйся уже разрыв* свой съ примиряющим* благодуппемъ и въ затейливо придуманных* похождешлхъ героя и его наставника Панглосса выста­ вил* вечный раэладъ между действительностью и вычурными толкованиями, что «все къ лучшему въ наилучшем* изъ м1ровъ», но въ заключительном* выводе указалъ какъ на главную обязанность мыслящая человека—на борьбу со зломъ, распро­ странено света и добра среди людей, какъ бы скроменъ ни былъ круг* деятельности каждой отдельной личности, заявлеше это не осталось праздным* риторическим* упражнешемъ: факты доказали глубокую искренность его. Фернэ сделался не только притягательны мъ центром* для всех* культурных* современников* В., стекавшихся къ ней отовсюду на поклон*, но и прибежищем* для гонимых*, униженных* и оскорбленных*. Давно воэмущавппйся безчеловечной жестокостью уго­ ловнаго законодательства, державшаяся пытками и широким* применешемъ смертной казни, В. горячо приветствовал* появлеше знаменитой книги Беккарш: «О преступлетяхъ и наказатяхъ», содействовалъ ея переводу и издалъ свои толкования къ ней. Еще важнее было пролвлеше его гуманной заботливости и энергическая протеста въ выдаю­ щихся фактахъ беззакошя, судебныхъ ошибок* и напраслинъ. Начиная съ дела Жана Каласа (1761), по слабому подозрешю признанная виновным* въ сыноуб1йстве и казненнаго въ Тулузе съ утончен­ ной жестокостью—колесоватсмъ, четвертовашемъ, сожжешемъ праха,—и переходя къ процессамъ Сирвена, другой жертвы релипозной нетерпимости, шевалье де ла Барра, поплатившаяся жизнью за мальчишески-вольнодумную уличную выходку, супруговъ Монбальи, приговоренныхъ къ повешетю и колесованш по праздному наговору, и т. д., идетъ рядъ сложных* судебныхъ делъ, разыгравшихся вдали отъ Фернэ, съ людьми совершенно незнако­ мыми В., но, тем* не менее, приковывавших* къ себе его внимате, побуждавшихъ его годами вести п на месте, и въ Париже усиленную агптацш, затрачивать значительныя суммы, апеллировать къ общественному мнетю Европы,—и въ большинстве случаевъ добиваться пересмотра приговоровъ, воз­ становлетя добраго имени невинно пострадавшнхъ, или оправдатя ихъ, если они еще были въ живыхъ. Переведенный на все языки эащнтительныя сочннешя В., въ особенности «Traite* sur la То1ёгапсе» (1763), содействовали небывалому росту его попу­ лярности. Его авторитет* сталъ выше могущества правителей; все взоры обращены были на х и л а я ста­ рика, который, казалось, вечно умиралъ—и въ то же время изумлялъ Mip* страстной, лихорадочной дея­ тельностью; въ каждомъ вопросе, волновавшем*