* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
33 БОГАТЫРИ 36 укусилъ его. Этотъ впизодъ сближаютъ со встре чей скандинавскаго Скримира и Тора. 3) Женитьба Святогора. Кузнецъ предсказываетъ Святогору, что его невеста лежите тридцать летъ на гноище. Чтобы избавиться отъ такого брака, Святогоръ отыскиваетъ ео и ударяетъ мечомъ. Онъ думаете, что убилъ ее, но она отъ удара выздоравливаете, и Святогоръ потомъ на ней женится. Это довольно распространенный сказочный сюжетъ. 4) Смерть Святогора. Святогоръ и Илья находлтъ гробъ. Илье онъ великъ, Святогору какъ-разъ по росту; крышка плотно закрывается, и Святогоръ погибаете въ гробу, передавъ свою силу Илье. Этотъ эпизоде отмеченъ въ талмудическомъ разсказе о Моисее и Аароне; онъ принадлежите, однако, къ числу бродячихъ и есть уже въ миее объ Озирисе. Святогоръ иногда въ былинахъ смешивается съ библейскимъ Самсономъ, есть некоторый соприкосновешя этого образа съ св. EropieMb. Все это указываете на то, что происхождение образа Святогора очень сложно, п первичная' его основа врядъ ли можетъ быть отыскана. Историческаго элемента въ этомъ образе, ловидимоиу, ветъ, если не принимать крайне искус ственна™ толковашя Святогора какъ олицетворошя хазарскаго народа.—В о л ьг а Святославовичъ. Связь Вольги съ Шевомъ и кн. Владим1ромъ существуете, но очень слаба. Вольга получаете отъ кн. ВладиMipa три города, KieBb упоминается въ былине о походе Вольги на Индш богатую. Уже Ор. Мпллеръ, который въ духе своей теорш видитъ въ основе былины о Вольге громовой мпеъ, укаэалъ, что на миеологическую основу наслояются воспомпнашя о Вещемъ Олеге. Можетъ-быть, некоторый матер1алъ ля былинъ о Вольге дали сказашя о Всеславе и Ольге, летописная форма имени ко торой: «Вбльга» совпадаете съ именемъ Вольги. Вс. Миллеръ считаете былины о Вольге поздними новгородскими. Вольга по этой гипотезе—новгородс и й Волхвъ-чародЬй. Обосновываете Вс, Миллеръ свою гипотезу, главнымъ образомъ, темъ, что черты природы въ былине северный. Это не совсъмъ върно: природа этихъ былинъ столь же можете привести насъ въ Полесье, прилегающее къ KieBy и бывшее ареной деятельности Олега и Ольги, какъ п въ Олонецкую губ. Мало надежныхъ опоръ даютъ Вс. Миллеру и географичесюя наэвашя. Онъ хочетъ въ городё Ореховце видеть Шлиссельбурге, но въ другихъ былинахъ тотъ же Ореховецъ Илья освобо ждаете отъ татаръ. Значеше исторической основы былинъ о Вольге, впрочемъ, сильно преувеличивается: историческаго въ вихъ. крайне мало. Содержаше пхъ можетъ быть сведено къ тремъ сюжетамъ. 1 ) Чудесное рождеше отъ княжны и змея и росте пе по днямъ, а по часамъ. Некоторые видятъ въ этомъ сюжетъ отзвуки сказашя -о рожденш Але ксандра Македонскаго. Отвергать возможность такихъ вл1яшй трудно, но самъ по себе сюжетъ о чудесномъ является BceMipno распространенными Сказашя о чудесномъ В., родящемся отъ девушки или вдовы безъ мужа, илп отъ чудеснаго существа и растущемъ не по днямъ, а по часамъ, известно всъмъ миеолопямъ и обычно связано съ солярнымъ миеомъ; оно очень часто встречается и въ скаэкахъ. 2) Сказаше о походе на Иидш или Турець-землю. Въ немъ видятъ обыкновенно отражете похода Олега на Царьградъ, но сюжетъ развить съ чистосказочными чертами, и въ немъ, если когда-либо и было, то не осталось ничего историческаго. Вольга въ этомъ сюжете—оборотень. 3) Поёэдка Вольги за данью въ города Гурчевець, Крестьяновець и Ореховець и встреча съ МнкулоЙ. Обычно въ этомъ видятъ отзвуки собирашя дани Олегомъ, а Вс. Мил ^[олоцкомъ леръ видите отголоски древнихъ новгородскихъ отношенШ. Въ этомъ сюжете историческаго элемента больше, но его можно видеть въ отражеши скорее древняго быта, чемъ какого-нибудь лица илп собьшя. Въ конечномъ итоге, если даже въ основе образа Вольги лежите личность Олега, то она такъ преобра зилась подъ эл1яшемъ привязавшихся къ ней бро дячихъ сказашй, что историческаго въ ней но остается ничего. Веселовсшй, не отвергая мпетя о томъ, что въ основе образа Вольги лежать воспоминашя объ Олеге, предполагаете,, что къ этому'имени привязаны занесенныя съ Запада сказашя о Карле Великомъ, среди которыхъ есть сюжетъ, близко напомпнаюшдй былины о встрече Вольги и Мпкулы. Согласно этой гипотезе на Вольгу перенесены черты Карла. Ничего невозможнаго въ такомъ предполо жен^ не те, но такъ какъ въ былинахъ о Вольге нетъ ничего, что делало бы необходимымъ вл1яше песенъ о Карлё,'то допустимо и другое предположеше, что одинъ и тотъ же бродлчШ сюжетъ не зависимо былъ прпкрепленъ, въ раэныхъ местахъ, къ Вольге п Карлу. Есть некоторый совпадешл между Вольгой и северно-германскимъ Гельги, что при сходстве именъ и неизбежности вэаимодейств1л русскихъ и варяжскихъ сказашй является довольно надежнымъ показателемъ родства этпхъ образовъ. Все это заставляете и обраэъ Вольги считать своднымъ, для котораго дали известный черты очень различный историческая, литературный п, вероятно, мпеологичесвля воспоминашя.—Ми к у л а С е л я н и новичъ. Микула Селлниновичъ встречается въ двухъ былинахъ: о Вольге п Свлтогоре. Въ былине о Свлтогоре онъ является носителемъ чудесной су мочки, въ которой заключается тяга земпал; въ былинъ о Вольге онъ—чудесный пахарь, сошку ко тораго не можотъ сдвинуть съ места вся дружина Вольги. Толковаше образа Микулы очень различно. По Буслаеву Микула—представитель оседлой, земле дельческой жизни, но въ основе его образа лежитъ представлеше о титаническомъ существе: божестве земли или вемледеле'я. Ор. Мпллеръ видитъ въ Микуле грозовое божество и сопоставляете его съ Торомъ, который является покровителемъ земле делия. Кобыла Микулы по Ор. Миллеру—туча. По Вс. Миллеру обраэъ Микулы навеянъ сказашя ми объ Александре, и сошка Микулы—не что иное, какъ Горддевъ узелъ. Удачнее сближеше Веселовскаго, который видитъ въ Микуле отражеше импера тора-пахаря Гугона, изъ «Хождешя Карла Великаго въ 1ерусалимъ>. Возможно, однако, что сход ство Гугона и Микулы объясняется родствомъ бро дячихъ мотивовъ, легшихъ въ основу обоихъ сказашй. Владпм]ровъ сомневается въ существовали въ образе Мпкулы какихъ- нибудь заимствованныхъ черте и считаете его поэтической идеализацией паханьл, что довольно близко приводите насъ къ точке зрешя некоторыхъ изъ стары хъ миеологовъ, впдевшихъ въ основе былины о Микуле земледвльческлй миеъ. На почве такой «идеализации земледелии ИЛИ земледельческаго миеа могъ возникнуть и бродяч^ мотивъ, который, вероятно, связываете былины о Ми куле съ ихъ западными параллелями.—Б. К 1 е в с к а г о цикла должны бытьраэдёлены на несколько группъ. Прежде всего бросается въ глаза разливе между Б.-воинами (Илья Муромецъ, Добрыня Никитичъ, Алеша Поповичъ и др.) и Б . никакихъ подвиговъ не совершающими (Чурило Пленковичъ, Дюкъ Сте пановичу Соловей Будимировичъ и др.). Особую небольшую группу составляютъ Дунай, Доне и Сухманъ, которыхъ старые миеологи относили къ «старшимъ». И л ь я М у р о м е ц ъ является, несомненно, центральной фигурой русскаго эпоса. О немъ суще1