* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

885 ВЕНЕД иктовъ 866 у ч aerie въ усмирении польскаго возстания, а въ следующемъ году оставилъ военную службу и пере­ шелъ въ министерство финансовъ, где прослужилъ много лътъ, отъ ннчтожпой канцелярской должности до м^ста директора государственнаго заемнаго банка, ревностно относясь къ свопмъ служебнымъ обяэанностямъ, неизменно считаясь превосходнымъ службпстомъ и посвящая свои досуги высшей ма­ тематике, астрономш и писанию стиховъ. Томикомъ стихотворешй Б. дебютпровалъ въ конце 1835 г. «Сначала — раэсказываетъ авторъ вышедшей въ конце тридцатыхъ годовъ въ Германш книги «Litterariscne Bilder aus B,ussland», Кенигъ—никто не подозревалъ, чтобъ онъ занимался стихотворствомъ... Однажды прпшелъ къ нему другъ его, литератору и засталъ его эа стихами. Б. долженъ былъ сознаться предъ нимъ въ любви своей къ поэтическимъ трудамъ п прочесть кое-что изъ своихъ произведешй! настоятельному другу. Последuiti былъ пэумлепъ его талантомъ, котораго прежде не подозревалъ въ немъ, и восхищенъ неожиданною лрасотою ого поэтпческнхъ созданий. Съ того вре­ мени произведешл Б. сделались известны публике»... Первая книжка «Стихотворешй Владпм1ра Б.» разо­ шлась въ самое короткое время. Н. В. Гербель передаетъ, что «ослепленная блескомъ и гармонией бонедиктовскаго стиха публика, восторгъ которой но зналъ пределовъ, буквально утопала въ море звуковъ и раскупала кнпжку нарасхватъ, такъ что въ самомъ непродолжительномъ времени понадоби­ лось новое иэдаше, которое и вышло въ начале следующаго года». Б. тогда благоприятствовали мно­ пя обстоятельства. Читатели после «Бориса Году­ нова» охладели къ Пушкину, и это охлаждоше коснулось даже такого чуткаго ума, какъ Бёлинcicifi; Жуковсшй, Вяземсшй, Варатынсшй, Козл овъ отзывались редко, и въ это застойное время Б. занялъ въ глаэахъ публики вакантный тронъ лау­ реата. Всеобщаго восторга не могли заглушить на первыхъ порахъ трезвые и резкие отзывы Белпн­ скаго (въ «Телескопе») и Н. Полевого (въ «Сыне Отечества»). Благосклонно отнесся къ Б. самъ Пушкинъ (въ его библиотеке сохранились оба пер­ вый издания КНИЖКИ Б.), пашедппй у него «пре­ восходное срявнеше неба съ опрокинутой чашей» и сказавший ему: «у васъ удивительный рпемы, ни у кого нетъ такихъ рнемъ»; можно предполагать по одной отметке въ бпблшграфическомъ отделе «Современника», что Пушкинъ собирался наппсать рсцензш на сборникъ стиховъ Б. Вторая книжка стиховъ, которую выпустилъ Б. въ 1838 г., быстро разошлась безъ остатка въ числе 3000 экэемпля>овъ,—успехъ по тому времени прямо неслыханный. Jo здравое слово Белинскаго сделало свое дело. Молодой Тургеневъ, который сначала «воспылалъ нсгодовашемъ» противъ «критикана», скоро почувствовалъ, что Белинскай правъ: «прошло не­ сколько времени, и я уже не читалъ Б.». Белин­ ский сразу и беэповоротно опредЬлилъ въ стихахъ Б. «риторическую шумиху, наборъ общихъ месть», tошибки противъ языка и эдраваго смысла», хо­ лодную риторику, свелъ ихъ къ «стихотворной игрушке» и призпалъ, что у Б. «нельзя отнять таланта стихотворческаго, но онъ не поэтъ» и мно­ гими «въ наше прозаическое время» лишь принять эа поэта». Этого приговора Белинский не измени л ъ и впоследствии и не разъ, такъ ИЛИ пначе, повторллъ ого. Громъ похвалъ постепенно сталъ стихать, общественное мнеше заметно трезвело, и въ 1812 г., когда Б. снова выпустилъ книжку стиховъ, ее встре­ тили довольно сдержанно. Б. тогда сталъ мало пи­ сать, даже почти замолкъ на целил десять летъ Повый Энцивлопеднчесвгё Словарь, т. V. (1845—1855) и снова взялся эа перо, уже каи^ъ певецъ гражданскихъ мотивовъ, въ годину крым­ ской войны п начала новаго царствования. Поддав­ шись общему прогрессивному настроешю, Б . въ своемъ новомъ стихотворномъ цикле отраэилъ мысли большинства, но остался темъ же риторомъ, кото­ рому недостатокъ чуткости и образования не дллъ долго ИДТИ эа общественнымъ увлечениемъ, п быстро исписался. Самое имя его стало постепенно забы­ ваться и скоро погрузилось въ пучину окончатель­ н а я вабвешя. Пережнвишй себя Б . умеръ 14 апреля 1873 г. Основный черты творчества Б.—напряжен­ ная аффектация настроения, надуманность образовъ, вычурность выраженifi. Наивной читательской массе 30—40-хъ годовъ, которая не умела оценить вели­ чавую и целомудренную прелесть поэзш Пушкина и упоенно восхищалась Марлипскпмъ, нравились л «мечъ молшй», которымъ «опоясалось море», и грудь, которая «станетъ свинцовымъ гробомъ», и «мохъ забвошя на развалинахъ любви», и «мороз­ ный паръ безстрастнаго дыханья», падаюшдй на «пламя красоты», и «шипучее сердце порока», Б. тогда вполне соответствовать эпохё господства падь умами Кукольника, Брюллова. Сенковскаго, Булгарина и Греча. За искреншй жаръ страсти Б. пыдавалъ ухарство самаго вульгарная пошиба: со­ ловей «дробью прыснулъ»; о глазахъ красавицы Б. говорилъ: «два голландские алмаза—глазки, глазки— yl—беда!», «Плутяга», Бахусъ Рубепса «алый ротпкъ свой разпнулъ». Римсшй папа «взялъ громаду всей Европы въ нерегибъ—и объ гробъ Христовъ расшибъ». Юпитера Б. величаетъ «шутомь-потешнипомъ» и «старымъ чортомъ». Отсутствий чувства меры доводило Б. до прямой порнограф1и. Свою искусственность Б. не только сознавалъ, но воэводплъ въ эстетический канонъ п внушалъ поэту: «чтобъ выразить таинственныя муки, чтобъ сердца огнь въ словахъ твоихъ изникъ,—нзобрётай неслы­ ханные звуки, выдумывай неведомый языкъ». Такъ буквально онъ и поступалъ; Я. П. ПолонсшЙ даже составилъ «Алфавитный списокъ словъ, сочиненныхъ Б., видоизмененныхъ или нпкемъ почти не употребляемыхъ, встречающихся въ его стихотворошяхъ». Среди нихъ встречаются ташя, какъ «возблагодать», «льдоребрый», «мужественность», «нетоптатель», «сентябревый», «личность». По суще­ ству Б. былъ правъ, признавал эа поэтомъ держав­ ную прерогативу некоторой свободы въ обращен!и съ языкомъ, по СВОИМИ безвкусными неологизмами онъ только доказалъ, что самъ онъ, по размерамъ своего даровашя, на эту свободу посягать но дол­ женъ былъ. Все же для р а з в и т и усложнения рус­ ской стихотворческой техники Б. сумелъ кое-что сделать и началъ торить ту дорогу, по которой много летъ спустя пошелъ Бальмонтъ, и въ его «гремучпхъ напевахъ», где слышны «литавры и бубны созвучий», изредка бывала неподдельная кра­ сота слова, попадались отдельный, вне связп и си­ стемы, ценныя мысли, но эта малая п лучшая часть его творчества тонетъ въ море банальщины, эффектничанья и пустозвонной трескотни. Мотивы поэзш Б. просты п незамысловаты п редко выходлтъ изъ области любви и природы, къ которымъ Б. отно­ сится безъ особой вдумчивости, съ наивпымъ обывательекпмъ эпикуреизмомъ. Тёмъ же обыватолемъ остался Б. п въ своихъ гражданскихъ мотивахъ, на первыхъ порахъ примнрившнхъ съ нимъ даже критику, послё Белинскаго вообще сурово смотрев­ шую на него. Въ нихъ разнузданная муза Б. пред­ стала уже «одета запросто, застегнута по шею, безъ колецъ, безъ серегъ». Онъ обращался къ писа­ телю: «гласомъ добрымъ воззови, и эовъ твой, где 28