* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

3. opnakel` nqmnb{ nayeqŠb` h dbhfryhu qhk hqŠnphh ским материализмом, и, наконец, экономическим детерминизмом. Когда-то марксисты и сами не отказывались от использования этих терминов. Достаточно сослаться хотя бы на статью Г.В. Плеханова «Несколько слов в защиту экономического материализма» (1896), работу известного приверженца марксизма Поля Лафарга (1842–1911), носящую название «Экономический детерминизм Карла Маркса» (1909; рус. пер.: Соч. Т. 3. М.; Л., 1931; М., 2007), книгу русского, затем советского историка академика Михаила Николаевича Покровского (1868–1932) «Экономический материализм» (Пб., 1920) и, наконец, ранний труд будущего видного советского специалиста по отечественной истории академика Милицы Васильевны Нечкиной (1899–1985) «Русская история в освещении экономического материализма» (Казань, 1922). Но в настоящее время сторонники материалистического понимания истории от названных терминов и прежде всего словосочетания «экономический детерминизм» обычно открещиваются. И тому есть причины. Прежде всего нужно принять во внимание то, что взгляд на экономику как на важнейший и даже определяющий фактор развития общества возник еще до появления марксизма. По-видимому, одним из первых, если не первым был английский мыслитель, видный деятель революции Джеймс Гаррингтон (1611–1677). В работе «Республика Океания» (1656) он отстаивал мысль, что в основе политического строя страны лежат отношения собственности на деньги, вещи и землю. Решающими он считал отношения поземельной собственности, распределение земельных владений. «…Где существует неравное распределение земли, — писал он, — должно существовать неравенство силы, а где существует неравенство силы, там не может быть республики …Где существует равенство земельных владений, должно быть равенство силы, а где существует равенство силы, там не может быть монархии»1. Идея определяющий роли отношений собственности лежит в основе подразделения человеческий истории на стадии дикости, варварства и цивилизации. Согласно взглядам А. Фергюсона, для дикости характерно господство общей собственности на средства производства и предметы потребления, варварство есть стадия становления частной собственности, а цивилизация — доминирования частной собственности. Эта же идея определяющей роли отношений собственности отстаивалась и разрабатывалась в книге Чарлза Паттона «Влияние собственности на общество и государство» (1797) и труде его брата Роберта Паттона «Принципы азиатских монархий, политически и экономически исследованные и противопоставленные тем, что действовали в монархиях Европы…» (1801). По существу, идея решающей роли экономики лежала в основе и концепции четырех стадий развития человечества: охотничье-собирательской, скотоводческой, земледельческой и торгово-промышленной. Выше уже были приведены высказывания В. де Мирабо и У. Робертсона (2.3.5). Добавим к ним еще одно. Уже известный нам Дж. Миллар, показав в работе «Происхождение различия рангов в обществе» (1771; 1781) всю несостоятельность географического детерминизма, сразу же вслед за этим писал: «Цель настоящего исследования — прояснить историю человечества в нескольких важных пунктах. Это предпринято путем указания на наиболее очевидное и общее усовершенствование, которое постепенно проистекает из состояния общества, и на последующее его влияние на нравы, законы и формы правления народа»2. Говоря об очевидном и общем совершенствовании, Дж. Миллар имел в виду развитие и смену форм хозяйства. Поэтому ничуть не удивительно, что известный британский исследователь Рональд Мик в работе «Социальная наука и неблагородный дикарь» (1976) охарактеризовал концепцию четырех стадий в том ее варианте, в котором она была 1 2 Harrington J. The Commonwealth of Oceana and other works. London, 1887. P. 61, 64. Millar J. The Origin of the Distinction of Ranks. P. 14. 326