* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

2.2. `mŠh)m{i lhp: oepb{e x`ch j rmhŠ`pmn-qŠ`dh`k|mnlr onmhl`mh~ hqŠnphh на как один единый процесс. В этом смысле Августин Аврелий стоит у истоков унитаристского понимания истории. Соответственно им был поставлен вопрос не просто о причинах исторических событий, а о движущих силах исторического процесса и предложено своеобразное его решение. По существу, в его труде мы сталкиваемся с первой философско-исторической концепцией. Если Геродота именуют отцом истории (историологии), то Августина, вероятно, можно назвать прародителем философии истории (историософии), хотя эта дисциплина окончательно оформилась и получила название гораздо позже. Сам же термин получил гражданство лишь после появления книги Вольтера «Философия истории» (1765; рус. пер.: СПб., 1868). В основе исторической концепции Августина лежит идея о взаимодействии в истории человечества «двух градов» — земного (terrena) и небесного (coelestes), божьего (Dei), которые различаются по своей ценностной ориентации и своему высшему предназначению. Земной град составляют люди, желающие жить «по плоти», небесный — живущие «по духу». Небесный град есть общность, скитающаяся по земле, но ей не принадлежащая. Августин не отождествлял небесный град с христианской церковью, а земной — с прочим миром. Не все члены церкви — подлинные граждане божьего града. С другой стороны праведники есть и вне церкви, в миру. Эти два града рассеяны по земле, перемешены в реальном всемирном человеческом обществе. Между ними нет видимой границы. Люди не осознают своей принадлежности к тому или иному граду. Наиболее яркое проявление земного града — государство. Отношение Августина к нему двойственной. С одной стороны, он характеризует его как разбойничью шайку, отличающуюся от обычных банд лишь своей величиной1, с другой, рассматривает его как организацию порядка. Так как государство, в том числе и римское, относится к земному миру, то его крушение не может сказаться на судьбах небесного града. Борьба двух градов — столкновение добра и зла. Она должна завершиться полным отделением земного и небесного градов друг от друга. Это произойдет на страшном суде, который положит конец миру и истории. Праведники, предопределенные к спасению, обретут вечную блаженную жизнь в небесном царстве, остальные будут обречены на вечное наказание. Два града есть два общества людей, «из которых одному предназначено вечно царствовать с Богом, другому подвергнуться вечному наказанию с дьяволом»2. В концепции Августина нашла свое завершение эволюция понятия судьбы в античной историологии. Он выступает против идеи судьбы-фортуны и принимает понимание судьбы как рока, но при том непременном условии, что эта абсолютная предопределенность трактуется как проявление божественной воли и силы. Всякое другое толкование судьбы-рока он категорически отвергает. «Царства человеческие, — пишет Августин, — устраиваются вообще божественным привидением. Если же кто-либо приписывает это судьбе на том основании, что именем судьбы называет самую волю или силу божественную, такой пусть мысль удержит, но выражение ее исправит»3. Вряд ли можно сомневаться в том, что взгляд Августина на историю человечества как на единое целое связан с расширением кругозора поздних античных мыслителей и историков, нашедшего свое наиболее яркое выражение в написании последними множества «всеобщих историй». Однако рассматривать концептуальное построение Августина только как результат обобщения достижений античной исторической науки вряд ли возможно. Многое, если не основное, в его 1 2 3 См.: Блаженный Августин. О граде божием. В двадцати двух книгах. Т. 1. Кн. 1–7. М., 1994. С. 183– 184. Там же. Т. 3. Кн. 14–17. С. 66. Там же. Т. 1. С. 234. 101