* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

1.4. m`pnd, }Šmnq, }Šmh)eqjhe opn0eqq{, qn0hnhqŠnph)eqjhi npc`mhgl многие советские ученые, прежде всего философы и историки, придерживались определения нации, данного Иосифом Виссарионовичем Сталиным (наст. фам. Джугашвили, 1879–1953) в работе «Марксизм и национальный вопрос» (1912), согласно которому нация характеризовалась четырьмя основными признаками: общностью языка, общностью территории, общностью экономической жизни и общностью психического склада, проявляющейся в общности культуры. Определение это было далеко не оригинальным. Первые три признака Сталин позаимствовал из работ по национальному вопросу выдающегося теоретика марксизма Карла Каутского (1854–1938), среди которых прежде всего следует назвать: «Борьба национальностей и государственное право в Австрии» (1897– 1898; рус. пер.: Киев, 1906), «Кризис Австрии (язык и нация)» (1903; рус. пер.: Киев, 1905); «Национальность и международность» (1908; рус. пер.: Каутский К. Национальные проблемы, 1918), четвертый — из труда другого крупного марксистского же идеолога Отто Бауэра (1882–1938) «Национальный вопрос и социал-демократия» (1907; рус. пер.: СПб., 1909)1. В нашей науке считалось, что все эти четыре признака в той или иной степени были присущи и другим формам этнической общности: племени и народности. Подобный подход не только не помогал понять сущность этнической общности, но, наоборот, закрывал дорогу к этому. В самом деле, поставим вопрос, что объединяет, скажем, всех итальянцев независимо от их социального положения, политических взглядов и т. п. и одновременно отличает их всех от всех русских, всех англичан, всех французов. Во всяком случае не пребывание в составе одного геосоциального организма, а тем самым и не общность территории и экономики. Итальянец, даже навсегда покинувший родину и переселившийся, скажем, в США, долгое еще время, а чаще всего до конца дней своих остается итальянцем. В этой стране к концу 80-х годов проживало 5 млн итальянцев, 5,1 млн немцев, 3,8 млн поляков, 1млн русских и т. д.2 Первое, что, казалось бы, роднит всех членов данной этнической общности и одновременно отличает от членов других таких же общностей, — язык. В известной степени это справедливо по отношению к русским, полякам, башкирам и многим другим этносам. В мире существует только одна этническая общность, члены которой говорят на польском языке. Это поляки. То же самое можно сказать о русских, башкирах, финнах и т. п. Но это не может быть отнесено к англичанам, испанцам, немцам, французам, португальцам, сербам. Язык, отличая англичан от французов, не отделяет их от американцев, англо-канадцев, англо-австралийцев, англо-новозеландцев. Отличая испанцев, скажем, от шведов, язык не отграничивает их от мексиканцев, кубинцев, чилийцев, аргентинцев. На немецком языке говорят не только немцы, но также австрийцы и германо-швейцарцы. На французском языке, кроме французов, говорят валлоны, франко-швейцарцы и франко-канадцы. На одном языке говорят сербы, хорваты, черногорцы и боснийцы. Однако различие не только между русскими и итальянцами, но и между англичанами и американцами, немцами и австрийцами, сербами и хорватами, французами и валлонами проявляется в культуре. Нет американского языка, но существует американская культура. Нет аргентинского языка, но существует аргентинская культура. Один язык, но разные культуры у сербов и хорватов. Общая культура — вот, что роднит всех англичан, пока они остаются англичанами, и отличает их от американцев, ирландцев, шотландцев и других такого же рода общностей людей, говорящих на английском языке. Что же касается языковой общности, то она, как в том случае, когда эта общность в общем и целом сов1 2 См. об этом: Семенов Ю.И. Из истории теоретической разработки В.И. Лениным национального вопроса // НАА. 1966. № 4. См.: Народы мира. Историко-этнографический справочник. М., 1988. С. 568. 45