* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

184 МИРИНА вописи усиливается о р н а м е н т а л ь н о с т ь и плоскостность, но черты унаследованной от критского искусства атектонической д и н а м и к и очень с и л ь н ы : ф и г у р ы воинов в сцене с б о р о в ( X I I I в. до н. э., с т е н о п и с ь из М и к е н ; там же) р а з м е щ е н ы на разной высоте над волнистой л и н и ­ ей почвы; силуэты б е г у щ и х кабана и собак в изображе­ нии охоты ( X I I I в. д о н. э.; ф р е с к а из Т и р и н ф а ; там же) представлены в позах «летучего галопа», т. е. оторвав­ ш и с ь в п р ы ж к е от земли. М и к е н с к и е мастера-керамисты заимствовали мотивы р о с п и с е й сосудов из минойской керамики, п о с т е п е н н о все более стилизуя и схематизируя их. Важной новаци­ ей микенских керамистов я в и л о с ь введение в вазопись прежде о т с у т с т в о в а в ш и х ф и г у р н ы х композиций, разме­ щ е н н ы х л и б о в г о р и з о н т а л ь н ы х полосах, л и б о в п р я м о ­ у г о л ь н ы х полях ( « м е т о п н а я » р о с п и с ь ) , п р е д в о с х и щ а я черты будущего греческого искусства. Примечательны микенские золотые изделия из шахтовых г р о б н и ц М и ­ кен: д и а д е м ы , кубки, р е з н ы е перстни-печати с ф и г у р ­ н ы м и с ц е н а м и , маски покойных, з н а м е н у ю щ и е станов­ л е н и е портретного жанра. И все же, несмотря на свои новаторские черты, ми­ кенское искусство в целом не в ы ш л о за пределы той т р а д и ц и и , которая задолго д о его возникновения сло­ ж и л а с ь на Крите. В о п л о т и в ш е е ее изысканное и при­ хотливое и с к у с с т в о т е к у ч и х ф о р м — и м и н о й с к о е , и микенское — отстоит от греческой пластики, п о ж а л у й , е щ е д а л ь ш е , чем д р е в н е е искусство Переднего Восто­ ка. Но и м е н н о в силу своей непохожести оно представ­ ляет собой тот ф о н , на котором эстетическая суть гре­ ческого и с к у с с т в а видна о с о б е н н о о т ч е т л и в о . К р о м е того, минойско-микенская традиция была одним из глав­ н е й ш и х ф а к т о р о в с т а н о в л е н и я греческого искусства, которое ф о р м и р о в а л о с ь в с о п р и к о с н о в е н и и с ней — то через о т д е л ь н ы е заимствования, то через о т т а л к и в а н и е от нее как от т р а д и ц и и ч у ж д о й , — и в силу этого ее п о с т и ж е н и е является в а ж н ы м условием понимания ран­ ней истории с о б с т в е н н о греческого искусства. МИРИНА: м а л а я т е р р а к о т о в а я пластика. М и р и н а — н е б о л ь ш о й г р е ч е с к и й город на з а п а д н о м п о б е р е ж ь е М а л о й А з и и , вблизи о. Л е с б о с . И з в е с т е н п р е ж д е всего как второй по з н а ч е н и ю после Танагры центр производства терракотовых фигурок в эпоху эл­ линизма: его расцвет приходится на III и. особенно, I I вв. до н. э. В первый период, т. е. в I I I в. до н. э., т в о р ч е с т в о коропластов М и р и н ы имело в о с н о в н о м классицизирую щ и й характер, о р и е н т и р у я с ь на т а н а г р с к и е образцы (при этом имело место и п р я м о е использование танагрских моделей: напр., « С п я щ а я ж е н щ и н а в п л а щ е » ; Д р е з ­ д е н , А л ь б е р т и н у м ) , о д н а к о во I I в. д о н. э. М и р и н а о с в о б о ж д а е т с я от строгого подчинения к л а с с и ч е с к и м нормам и включается в о б щ и й поток эллинистического искусства. Пространственное п о с т р о е н и е пластического об­ раза все более тяготеет к многоаспектности: д о м и н и р у ю щ а я прежде роль фасадной стороны и ее абриса теперь ослабевает; образ складывается из совокуп­ ности п р о с т р а н с т в е н н ы х пла­ нов, их плавного перехода один в другой, что вызвано сильны­ ми поворотами корпуса и голо­ вы изображенной ф и г у р ы , т. е. 2 9 5 . Эрот. Статуэтка. д и н а м и к о й п о з ы , в с в о ю оче­ Э л л и н и з м , Мирина редь обусловленной п о в ы ш е н ­ ным э м о ц и о н а л ь н ы м тонусом архетипического образа эллинистического искусства (в отличие от спокойной позы, которая тяготеет к относительной фронтальности, ср. Пракситель). П о к а з а т е л ь н о , что, хотя м и р и н с к и е фигурки часто, подобно танагрским, имеют прямоуголь­ ный плинт, который к тому же акцентирован собствен­ ной высотой (в отличие от тонких танагрских плинтов), их д в и ж е н и е бывает направлено не вдоль стороны плин­ та, а по его диагонали, тем с а м ы м обретая сложное про­ с т р а н с т в е н н о е р а з в и т и е . Т а к у ю п о с т а н о в к у наряду с в и н т о о б р а з н ы м разворотом всего тела имеют, в част­ ности, фигурки ж е н щ и н , т а н ц у ю щ и х в плаще, который покрывает т а к ж е голову, какой-то, вероятно культовый, т а н е ц . В о т л и ч и е от них, ф и г у р а с и д я щ е й ж е н щ и н ы (в. 25,7 см: Дрезден, Собрание древностей), повторяю­ щая позу Тихи Евтихида (см.), представлена в позе от­ дыха и д а ж е выглядит несколько расслабленной. Одна­ ко образ активно распространяется на о к р у ж а ю щ е е про­ странство: левая рука отставлена далеко назад, левая нога выставлена вперед, голова сильно повернута вле­ во. Неустойчивость позы подчеркнута неровностью опо­ ры, но вместе с тем нейтрализуется эффектом легкости: расположение округлых складок плаща переключает ш Ю внимание с о п о р н ы х точек на » центр фигуры в области живо­ та и груди. Этот центр зритель­ но д е р ж и т фигуру, отчего она, при всей с в о е й о б ъ е м н о с т и , начинает казаться необычно легкой. Эффект легкости — уже в силу предмета изображе­ ния — зрительно более выра­ жен в ф и г у р к а х л е т я щ и х б о ­ ж е с т в : Э р о т а <295>, А т т и с а <29б> или Ники. Но, в отли­ чие от аналогичных танагрских фигурок, парадоксальность зре­ л и щ а полета в ы р а ж е н а з д е с ь 296 Аттис в в и д е Эрота Статуэтка. Ill—II вв. до н. э. М и р и н а (