* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
131 132 даже—целой нации, как это заведено в Дании. Вообще, коммунистов 1793 г. естественно занимал больше всего вопрос о средствах пропитания, и он привел их, с одной стороны, к тому, что они заставили Конвент установить „максимум цен", а с другой стороны— они выдвинули великое, основное на чало социализации обмена—муници пализацию торговли, на которую слиш ком мало до сих пор обращали внима ния социалисты. Действительно, всюду на очереди стоял вопрос о торговле хлебом. — „Бесконтрольная торговля хлебами несовместима с существова нием нашей республики", говорили перед Конвентом избиратели департа мента Сены-и-Уазы в ноябре 1792 года. Эта торговля ведется небольшим чис лом людей, в целях личного обогаще ния, и этому меньшинству всегда бы вает выгодно поднимать искусственно цены; а это всегда заставляет стра дать потребителя. Всякое частное сред ство будет и опасно и бессильно, го ворили они: именно эти полу-меры нас разорят. Нужно, чтобы торговля зер новым хлебом и вообще вся закупка припасов делались самою республи кою, которая и установит тогда „спра ведливое отношение между ценою хлеба и заработного платою". Так как продажа национальных имуществ по родила самые ужасные спекуляции со стороны фермеров, которым достались продававшиеся земли, то избиратели Сены-и-Уазы требовали ограничения размеров ферм, сдаваемых в аренду, и национализации торговли зерновым хлебом. „Постановите, говорили они, что никто не может снимать фермы более 120 арпаиов (447° десятины); что ни один землевладелец не имеет права обрабатывать самолично более одной такой фермы, и что остальные он обязан сдавать в аренду... Пере дайте затем дело снабжения припа сами каждой области республики в руки администрации, избранной са мим народом, и вы увидите, что изо билие зернового хлеба и справедливое отношение между его продажною це ною и ценою рабочего дня вернет спо койствие, счастье и жизнь всем гра жданам". Следует также отметить, что эти взгляды были приняты обоими комитетами—земледелия и торговли— и были развиты в их докладе о жиз ненных припасах, представленном Кон венту вместе с проектом соответствен ного закона, и что такие меры были вве дены, по настоянию народа, в некото рых департаментах провинций Берри и Орлеанэ. Несколько позже депутат Бэфруа (из Эна) резко требовал от Конвента введения такого законода тельства, и Конвент сделал попытку, в громадных размерах, социализиро вать во всей Ф. всю торговлю предме тами „первой и второй необходимости", при помощи общественных магазинов, и установления для каждого департа мента „справедливых" цен на все припасы. Мы видим, таким образом, назрева ние во время революции мысли о том, что торговля есть общественное от правление, и что ее следует обобще ствить так оке, как землю и промыш ленность,—мысль, которую развивали потом Фурье, Роберт Оуэн, Прудон и коммунисты сороковых годов. Кроме того, следует признать, что Жак Ру, Варлэ, Доливьё, Л'Анж и ты сячи обитателей городов и сел, крестьян и ремесленников, несравненно лучше понимали, с практической точки зре ния, вопрос о средствах пропитания, чем их представители в Конвенте. Они понимали, что такса на припасы (т.-е. закон о максимуме) без социализации земли, промышленности и торговли не разрешит вопроса,—каким бы арсена лом карательных законов и какими бы казнями революционного трибунала ни старались утвердить таксу. Сама си стема продажи национальных иму ществ, принятая Учредительным Со бранием, Законодательным Собранием и Конвентом, создала тех крупных арендаторов, на которых жаловался Доливьё, — и Конвент прекрасно это почувствовал в 1794-м году, когда уви дал, как они искусственно поднимали цены на хлеб, чтобы голодом победить ту самую революцию, которой они были обязаны своим обогащением. Против этого зла Конвент ничего дру гого не сумел предпринять, как только массовые аресты арендаторов и массовую отправку их под гильо тину. Но никакие драконовские законы