* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
107 Фламандское и голландское искусство 108 литическим городом Фландрии. По вописи наметился переход от наивноШельде со всех концов света шли сюда детальных пейзажей Иатинира и Влеса корабли—те самые .процессии парусов, к более широким кругозорам II. Вриля. горящих на закате", которые и в наше Фламандские художники перестают время окрылили романтической мечтой , .быть домоседами—они становятся ту детство Верхарна. Яркая, действенная, ристами по Италии, светскими, все полная экзотики жизнь уже закипала сторонне образованными людьми, каким тогда в Антверпене. Город-рынок, он был Отто Вениус, учитель Рубенса, и стал местом обмена идей; город-верфь— Абрагам Янсенс с его мифологиче он сделался очагом новых вкусов. скими сюжетами. Здесь возникла новая архитектура Все это — зарницы, предвещающие (антверпенская дума и дома корпо школу Рубенса, эпоху вторичного после раций) в стиле фламандского Ренес XV в. и блестящего расцвета Ф. и., ска санса. Здесь впервые в истории нидер завшегося также и в области архитек ландского искусства повеял дух гума туры (церковь иезуитов в Антвер низма, и художественный север пришел пене, дома Корпораций в Брюсселе в соприкосновение с художественным и др.) и скульптуры. Но попрежнему югом, другими словами—фламандский высшим выражением фламандского ге реализм с итальянским идеализмом. ния была живопись, оплодотворенная Рубенсом (1577—1040). Рубене провел Художников XV века человеческое тело пленяло лишь своей правдой: восемь лет в Италии в качестве ху худобой и уродством, хрупкостью дожника и дипломата. Однако, вернув и тленом. Они изображали его по шись в 1608 г. в Антверпен, оказался стольку, поскольку оно являлось сим в еще большей степени фламандцем волом креетных страданий или чело нелсели раньше. Правда, его „Снятие веческой греяовноети. Только в этой с креста", написанное вскоре по воз плоскости и допускало наготу готи вращении из Италии, проникнуто стро ческое мышление. Й именно в антвер гим чувством меры, которое отличает пенской живописи, оживленной духом итальянских мастеров. Но подлинный гуманизма, началась реабилитация на пафос Рубенса—чрезмерность во всем; готы. Отныне идеалом искусства ста ибо в сущности „чувство меры"—эсте новится не правда, но краеота формы, тическая норма латинского вкуса. Но и тело становится символом жизненной если раньше эта фламандская чрез энергии. Этим проводником итальян мерность выражалась в экстазах ана ского влияния был Ян Госсарт (1478— лиза, как, напр.. у протестантов ван1535); его „Адам и Ева" уже не похожи Эйков, или в крайностях реализма, до на сухих, пролетарских натурщиков ходящего до сатирической кошмарван-Эйка—в них уже телесное обаяние. ности, как это было у Босха и Брей Ван-Орлей (1493—1542) был уже прямым геля, то у Рубенса—избыток страсти, учеником Рафаэля и Микель-Анджело, излишество бьющей через край жизнен и в его „Страшном Суде" фигуры, ности. Его творчество—подлинное вы встающие из могил, уже облечены ражение барокко. Его палитра —вои мощными и напряженными мускулами. стину, золото и кровь. Эта празднич Сын Квентина Массива, Ян, точно ная оргия красок не только там, где так же уже отдает предпочтение сла Рубенс изображает пышную наготу дострастной наготе Юдифи и Сусанны, женщины или богатую снедь, охоту и отныне новая жизнерадостная струя или пиршество—еще Фромантен отме тил, что даже „Голгофа" превращается заливает фламандскую живопись. С другой етороны, и в области пор под кистью Рубенса в апофеоз Христа. третной живописи сказался оконча• И действительно, разве на смерть идет тельный сдвиг от старо-фламандского• этот мощный Христос? Точно так же подробного анализа человеческого лица. и в „Истязании св. епископа Лизина" к декоративно-монументальному пор центр тяжести не в страданиях муче трету (Вильгельм и Адриан Кей, Ан ника, но в венчающей его небесной тоний Мор, Франц Пурбус, Мартин славе. А эта слава явлена победно деВо). Точно так же и в пейзажной жи вздыбившимся конем и пламенным ко-