* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

103 Фламандское и голландское искусство 104 триптихе „Семь таинств" (Антверпен) он св. Иоанна в Брюгге. История о том, изображает все патетические моменты как св. Урсула с подругами отправи­ религиозной жизни в рамке готического лась в Рим, и как они все были убиты храма: крещение, конфирмацию и испо­ язычниками в Кельне, превращается ведь, соборование, брак и посвящение в здесь в какую-то тихую, незлобивую сан. Но эти таинства—опять-таки не поэму. Это своеобразное смирение аллегория, а бытовые сцены; у постели перед роком, проникающее всю живо­ умирающего не забыта даже сиделка пись Мемлинга и несколько контрасти­ с книгой. При виде этого своеобразного рующее с подлинно фламандской тра­ синтеза „божественного" с обыватель­ дицией, объясняется не только его ским, кажется, что это не картина, но не совеем чистым фламандским про­ литургическое действо, театральная исхождением (он родился в Майнце), Мемлинга мистерия, происходящая в храме, где но и принадлежностью актеры—сами прихожане. Ибо несо­ Брюгге. В этом городе сонных каналов мненно, что средневековый театр и тихих бегинажей Мемлинг работал оказал большое влияние на фламанд­ и умер, и здесь лучшие его произве­ ское искусство, или, лучше сказать, дения. оба они вышли из одного и того же Гармония между Мемлингом и источника—готической мистики и го­ Брюгге—плод не только современных тического реализма. Этот реализм ска­ чувствований, но факт объективный. зался в творчестве Тьери Бутса Мемлинг умер в конце XV в., именно (1410-1475), эмигрировавшего из Гаар- тогда, когда начался упадок Брюгге. лема в Лувен, автора знаменитой Богатейший город, торговый центр „Тайной вечери" (Лувен), но у Бутса XV в., вследствие измельчания реки драматизм умеряется некоторой „арха­ уже принужден был уступить свое ической" неподвижностью композиции. морекое и торговое первенство Антвер­ Наоборот, Гуго еан-дер-Гус (1440—1482) пену. Жизнь покидала Брюгге, и в ти­ в своем „Поклонении пастухов" являет­ хой меланхолии Мемлинга было словно ся как бы завершителем бытовой предчувствие этого умирания города— наблюдательности ван - Эйков: его предчувствие будущего поэта смерти, пастухи—подлинные, живые типы женственного Роденбаха. Ученик Мем­ крестьянства. линга, Герард Давид (1460—1523), автор Мемлинг (род. ок. 1440, ум. в 1494), вели­ „Мадонны с ангелами и святыми", быч чайший после ван-Эйков фламандский уже последним крупным представи­ мастер, внес в этот фламандский ре­ телем художественной школы Брюгге. ализм смягчающую ноту изящной Вместе с экономическим падением женственности, умиленного раздумья— города, умирала и его школа, рожден­ в его живописи есть нечто напевное. ная готическим вдохновением. В Ант­ Его „Христос во славе" (Антверпен), верпене уже начинался новый период окруженный играющими и поющими фламандского искусства, основанный ангелами — целая симфония; недаром на новом мироощущении. Квентин Маесис (1466—1530), пересе­ этот триптих предназначен был для украшения органа. Таким покоем лившийся в Антверпен из Лувена, был проникнуты и портреты Мемлинга: зачинателем этой антверпенской худо­ Мартина ван Нивенховена, особенно жественной славы. В его „Положении в жены бургомистра Морееля; ни один из гроб", при всем ужасающем натурализме фламандских художников не передавал тела Христова, уже чувствуется ши­ еще с такой тонкой нежностью жен­ рокий декоративный размах компо­ ского лица, как Мемлинг, и его женские зиции, а в колорите^-большая свобода образы („Мистический брак св. Кате­ кисти. Новой жизненностью отмечены рины", „Мадонна", „Жена Влэдерберга и портреты Массиса. Но прежде, нежели говорить о прибое и ее 11 дочерей" и др.)—новые дости­ жения фламандского искусства. Осо­ новых вкусов, надо остановиться на пос­ бенно замечательно в этом смысле леднем отзвуке средневековья—„демо­ „Путешествие св. Урсулы", написанное низме" Иеронима Боеха и Брейгеля, в на стенах готической раки госпиталя I котором раскрывается перед нами иная,.