* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

261 Фет, 262 он сам бестрепетно ждет навстречу а и Лермонтов и даже Пушкин". В пей­ смерти, „к последнему подходит ново­ заже Ф. всегда отдает предпочтение селью" и „яшзни злобно не поносит", тишине и безмятежности. Горы не а благодарно благословляет ее. играют значительной роли в его сти­ Вечной влюбленностью в юную де­ хотворениях. Отмечает автор указанной вушку была его влюбленность в жизнь, книги и еще одну черту: „Поэзия Ф, в природу, мир красок и звуков. Об этой пропитана благоуханием" и подчер­ влюбленности говорит его прекрасное кивает, что сам поэт называл свой стихотворение „Грезы". Редко, кто из стих „благовонным стихом". Дальше поэтов умел так тонко понимать и изо­ этих чисто внешних черт не идет бражать природу, как Ф. Весна, осень, Федин. Но за внешней описательной зима, первый гром и первый ландыш стороной скрыта другая, внутренняя остались навеки в его простых и цело­ огромная изобразительная сила, богат­ мудренных стихах и многие вошли во ство эпитетов, неожиданных свежих все хрестоматии („Я пришел к тебе и простых метафор и сравнений. При­ с приветом", „Ласточки пропали", „Пе­ веду два-три примера этой изобрази­ чальная береза", „Чудная картина", тельности. Описывая белые ночи в сто­ „Жди ясного на завтра дня" и т. д.). лице севера, он говорит: Как будто среди дня замолкнувши мгновенно, В поэме „Талисман" Ф. замечает о себе: Столица севера спала „Вы знаете, деревню я люблю и зимний Под обаяньем сна горда и неизменна. И над громадой ночь горда я вдохновенна, быт. Плохой я горожанин". Это—„дере­ Как ясновидящая шла. венский житель", на которого поздней осенью нападает „Хандра", который Вот он сидит у догорающего камина зимой дремлет и грезит „У камина", и набрасывает изумительно тонкие а весной, „когда цветет недавняя мо­ штрихи: Тускнеют угли в полумраке, гила", он верит поневоле обаянию любви Прозрачный вьется огояев. Так плещет я а багряном маке и не может ничем умерить в сердце Крылом лазурным мотылек. „до ланит восходящую кровь". Сколько Вот еще один пример описания ночи: раз были воспеты соловьи, лунные Слух, раскрываясь, раетет, ночи, ранняя весна, но Ф. сумел по Как полуночный цветок... своему ввести вас в интимный, сокро­ Словно струну оборвал Ж у к , аалотсвшина ель.. венный мир природы. Он показал пей­ заж гл. обр. средней полосы России, Это не просто описание—это раскры­ не столько самый пейзаж, сколько на­ тие тайной красоты, которую подглядел строение, вызываемое красотой мира, поэт. Часто стих Ф. небрежен, непра­ когда „видеть так радостно тонкие вилен, часто произведение поэта похоже краски". В книге В. С. Федина „А. А. Ф. на черновик, где встречаются кляксы, Материалы к характеристике" (1915 г.) но все это прощает чуткий читатель. имеются главы: „Флора и фауна в поэ­ Неправильности часто усиливают впе­ зии Ф. и Тютчева", „Горные пейзажи чатление непосредственности. Поэмы в поэзии Ф"„ „Значение ароматов Ф. неизмеримо слабее. Он силен в ко­ в поэзии Ф Л Исследователь пытается ротких интимных стихотворениях. случайным и противоречивым оценкам Кроме оригинальных стихотворений противопоставить точный положитель­ у Ф. было много переводов и подража­ ный анализ, обладающий объективной ний из Байрона, из Беранже, из Гаценностью. Он пользуется таблицами физа, из Геше, Гете, Мюссе, Шенье, для описания текста, охватив отноше­ Уланда, Анакреона, Архилоха, Овидия, ние Тютчева и Ф. к растительному Горация. Этим переводам не хватало и животному царству. Выводы получи­ легкости, живости и отточенности. лись любопытные, хотя и носят чисто Проза Шеншина ничего общего не внешний характер и не дают впечатле­ имеет е пленительными стихами Ф. ния о красоте, емкости и художествен­ В прозе Шеншин — помещик-консер­ ной значительности образов. „Полнота ватор в духе „Русского Вестника", изображения природы у Ф.,по словам о котором в книге В. Г. Короленко Федина, так велика, что не только „Голодный год" имеются убийственноТютчев уступает ему в этой области, суровые строки. Эта проза помещика