* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

257 Фет 258 „русских символистов" Ф. ввел музы­ на лету и закрепляет вдруг и темный кальный стиль в русскую поэзию. Он бред души и трав неясный запах". Ф. выработал свои приемы до возникнове­ сравнивал поэта с орлом Юпитера, ния франц. школы, сменившей Гюго, который „для безбрежного покинув Готье и Леконт де Лилля и оказавшей скудный дол, летит за облака, сноп огромное влияние на Валерия Брюсова, молнии неся мгновенный в верных Андрея Белого и др. лапах". Творя свои стихи по впечатле­ Как живописный стиль романтиков нию, Ф . называл себя не раз „мгновен­ пришел на смену строгому архитек­ ным" а свой дух „окрыленным", и он турному стилю классиков, так музы­ умел находить единственные „крыла­ кальный стиль символистов сменил тые" слова для самых мимолетных, не­ живопись и пластику В. Гюго. В „Днев­ ясных и неуловимых движений внешнего нике бр. Гонкуров" авторы его призна­ мира, как подлинный „поэт-чародей". ются поэту Готье в своей „музыкаль­ Субъективнейпшй из наших лириков, ной глухоте", они любят „разве только он создал поэзию, „где слышишь не военную музыку". Сам Готье тоже песню, а душу певца", и он умел занять „предпочитает музыке молчание, едва слушателей своими „мелодиями", „но­ различает хорошую музыку от плохой" ктюрнами", „полонезами", музыкой сво­ и добавляет: „Но мне лично все равно их замирающих скрипок, своих настрое­ и, ведь, любопытно, что все пиеатели ний. Друг Ф., Ап. Григорьев, собравший наши таковы". Музыкальный стиль во и распределивший его стихотворения Франции совпал с увлечением Вагне­ по отделам (1850), называл эту поэзию ром. Правда, символисты точно ослепли, настроения болезненной и утверждал, зато у глухих отверзлись уши, мир что Ф . развил лишь одну сторону недо­ красоты, линий и форм заменил мир сказанных, смутных чувств, того, что „звуков сладких". Теоретик симво­ мы называем „Yague". „Никому не листов, Стеф. Малларме, каждое вос­ удается — говорил он— передать так кресенье присутствовал в Париже на хорошо задатки зарождающихся чувств, концертах Ламуре и что-то заносил тревоги получувств и, наконец, по­ в свою записную книжку под акком- дымающиеся подчас в душе человека панимент Вагнера. Верлен провозгла­ отпрыски прошлых чувств и старых сил: „Музыки, музыки прежде всего". впечатлений, былых стремлений". То, Это было в последнюю четверть века. что казалось такому знатоку поэзии У нас в России еще в 50-х гг. критики „болезненным", а нашим обществен­ отметили черты музыкального стиля никам — бессодержательным, говорило у Ф., сравнивали его стихи с мазур­ о необыкновенной настороженности ками Шопена, а Ап. Григорьев назвал чувств и глубокой внутренней жизни даже целый отдел его стихотворенийпоэта, переводчика Шопенгауера и по­ „Мелодиями". В. П. Боткин, признанный клонника Г. Гейне. В его интимной ценитель поэзии, в своей замечательнойпоэзии оттенков царят недосказанность, статье о Ф. указал, что „мотивы Ф. намек, желание не сказать, а подска­ заключают в себе иногда такие тонкие, зать, не крикнуть, а шепнуть, схватить такие, можно сказать, эфирные оттенки „на лету" мимолетное, ускользающее. чувства, что нет возможности уловить При свете „Вечерних огней", в образах их в определенных отчетливых чертах нежных, едва уловимых, „словно бле­ и их чувствовать в той внутренней стит чей-то взор сквозь вуаль", самый музыкальной перспективе, которую язык поэта—это „язык любви, цветов, стихотворение оставляет в душах чита­ ночных лучей". теля". Сам Ф. указывал, что за его Влюбленный в красоту, Ф. задого до „звуком непокорным", за стихом „не­ наших символистов выдвинул формулу звучным и упорным" скрывается „тай­ „искусство для искусства". Ему была ный стих". Этот тайный стих не все сладка „Гебы пенистая чаша", и он умели уловить, не все были одарены восклицал: „Так пей же из нее, любимый „мгновенной душой" Ф., любившего наш певец, в ней есть искусство для „шепнуть о том, пред чем язык немеет". искусства" В очень ценном предисло­ У поэта „крылатый слова звук хватает вии к 3-му выпуеку „Вечерних огней.