* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
473 Тютчев. 474 «бездна», «шевелится» тот же «роди ствия Запада. Философско-политичемый хаос», дышит та же «мятежная», ское миросозерцание Т. представляет «злая жизнь». И «злое», «хаотическое» собой синтез: стародворянскую реак непобедимо притягивает к себе поэта. цию на буржуазно-революционный За «Страшные песни» «хаоса» являются пад—на разрушительное действие ро для пего «любимой повестью»; он «жаж мантики. Романтическое восприятие дет слиться» с беспредельным хао действительности явило мир одинако тическим началом, «потопить» в нем во-обреченным во всех его областях— «всю свою душу»; он «любит зло»; в в природе, в человеке, наконец, в че своей любовной лирике воспевает ловечестве, в истории. Практика ро «кров ных близнецов» — самоубийство мантизма в личной жизни привела Т. и «убийственную», «губящую» плот к расстройству его общественного по скую страсть, — «обворожающих» его ложения и служебной катастрофе. В своим равно «ужасным» обаяньем. В 40-е годы в Т. возникает стремление ряде стихов, разрабатывающих «хао наладить свою личную жизнь (воз тические» мотивы, равно как в своих врат на службу, в Россию). Одновре осенних пейзажах с их «умильной та менно с этим Т. ищет выхода из тра инственной прелестью» ущерба, увя гического пессимизма своего мировос данья («Осенний вечер» и др.), Т. приятия. В одном из предсмертных предвосхищает тематику и патетику писем Т. писал: «Человек, лишенный западно-европейского бодлерианства и известных верований, преданный на является прямым предшественником растерзапие реальностям жизни, не. русского декадентства и символизма может испытывать иного состояния конца X I X и начала X X века. Такое же кроме непрекращающейся судороги «высокое зрелище» торжествующего бешенства». Еще в мюнхенский период хаоса, как природа и человеческая ду он указывал Шеллингу: «Нужно или ша, являет Т. история и политика. В склонить колени перед безумием кре современной исторической действи ста, или все отрицать». Внутренняя тельности бушует тот же «ужасный жизнь Т. была судорогой, если не бе вихрь, в котором погибает мир» (опре шенства, то «ужасной», «невыносимой» деление революции Т.), вихрь, который «отчаянной тоски» (тоска «составляла самого Т. «сорвал с родимого сучка» как бы основной тон всей его поэзии и «отцовского» стародворянского укла всего его нравственного существа»— да. «Запад исчезает, все рушится, все И. Аксаков). Его лирика была,, в конеч гибнет *в этом общем воспламенении», ном счете, проникнута всеобщим отри пишет он в одной из своих политиче цанием. В поисках исхода из этой тоски ских статей. «Мир рушится», твердит и отрицания Т. «склоняет колени перед он в своих письмах. .Подобно тому, как безумием креста», обращается к ста хаотическое в природе и человеческой рым «верованиям», к исполненному «ве душе влечет к себе Т., род экстаза личия поэзии необычайного» «русско* вызывает в нем и зрелище хаотиче византийскому миру», старо-дворян ского в истории. «Блажен, кто посетил скому укладу. Тема «Урании», тема сей мир в его минуты роковые» — «светозарного дня», который не одо восклицает оп в стихотворении «Ци леть «бунтующей мгле», возвращается церон», навеянном революцией 1830 г., в новых, подсказанных романтической которая сигнализировала для Т. «на традицией, образах и звуках стихотво ступление революционной эры в Ев рения «Море и утес», написанного в ропе». Но в то же время зрелище все 1843 г. Волны европейского хаоса, ев общей гибели старого мира рождает в ропейской революции разбиваются о Т., помимо декадентского «упоенья несокрушимые граниты николаевской гибелью», и другие настроения и чув империи. Пространным авто-коммента ства. Тезой жизни и творчества Т. рием к этому стихотворению является был дворянско-усадебный строй — класнаписанная тогда же центральная из сическая литературная традиция; ан политических статей Т.—«Россия и ре титезой—выпадение из этого строя— волюция». Безбожный, антихристиан романтятеские литературные воздей ский Запад, по мысли Т., — во власти