* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

265 Судопроизводство» 266 ством, а не целью процессуальной деятельности. С точки зрения этого новейшего учения, связь диспозитивности с со­ стязательностью отвергается, и роль состязания сводится к средству для надлежащей информации суда в целях постановки им правильного решения* А с этой точки зрения устраняются принципиальные возражения против более активного вмешательства судьи я ход процесса. Самое увлечение принципом состязательности дает на практике печальные плоды. Оно пре­ вращает процесс в борьбу, из коей победителем выходит не более правый, но более сильный, более искусный и * опытный в технике борьбы. Однако, современные западно-европейские за­ конодательства построены на том общем принципе» что состязательный материал собирается сторонами, а не судом* Это обязано тому, что законо­ датель должен считаться с одним непреодолимым затруднением: суд бес­ силен собрать сам фактический мате­ риал, нужный для решения дела. Мало того. Законодатель, преследуя извест­ ные цели цивильной политики, не решается даже предоставить в этой работе первую роль суду; инициативу собирания процессуального материала он предоставляет самим тяжущимся. В самом деле, если бы не частные лица, заинтересованные в исходе про­ цесса, а сам суд „ех o f f i c i o " собирал доказательства, то у частных лиц не было бы побуждения к тому, чтобы напрягать все свои силы к энергичной защите своих прав: они положились бы на труд суда, а этот не дал бы богатых результатов. В конце концов сами стороны были бы в проигрыше. Таким образом, проведение в положи­ тельных законодательствах начала с о стязательно сти е сть лишь резуль­ тат бессилия суда выяснить самому всю правду Состязательность не только не есть „постулат* процесса, но сама, как производное явление, допустима в процессе лишь постольку, поскольку она совместима с нахождением правды. Эта концепция процесса, под влиянием авторитета 0 . B i l l o w , HeLbrig, Pollak, Pr. K l e i n и др. ученых, получает все большее и большее признание в новей­ ших процесс, кодексах, которые ста­ раются избежать увлечений тем или др. началом и проводят среднюю равнодей­ ствующую между ними. Следующим по­ стулатом правильного судоотправления является нормальное взаимоотношение начал письменности и устности. В сцлу начала письменности единственным основанием суд. решения считаются письменные акты (состязательные бумаги, суд. протоколы, докладная записка): „Quod n o a est i n actis поп est i n m u n d o " . Это начало, господ­ ствовавшее в средн. века до X V I I в. в каноническом и светском процессах, привело к полному упадку правосудия и процветанию кляузничества, что дало толчок в X V I I I и X I X в.в. на Западе к расширению начала устности (фран­ цузский Code de ргос. c i v . , 1806 г., прусское и иные партикулярные гер­ манские законодательства пол. X I X в.), в силу коего постановлению решения предшествует словесное состязание в присутствии суда- Однако, приведе­ ние каких-либо новых данных, не ука­ занных в бумагах,вовсе не допускалось. Германский и австрийский законы про­ водят начало устности в строжайшей форме. Решение должно быть основано на словесном состязании; содержание состязательных бумаг должно быть повторено перед судом словесно тяжу­ щимися. Старое русское законодательство, по примеру „ общего герм, права, было построено на начале письменности, и лишь Судебные Уставы 1864 г. созда­ ли систему полного равноправия уст­ ности и письменности. и Принцип письменности неизбежно связан с канцелярской тайной, ибо центр тяжести переносится на деятель­ ность канцелярии и члена-докладчика, заведующих письменным материалом, из которого составляется для суда „докладная записка". Вместе с введе­ нием принципа устности, процесс полу­ чает гласный характер. В связи с этим стоит и принцип непосредственности, в силу коего суд убеждается в правильности приводи­ мых сторонами фактических данных на основании личного восприятия отно­ сящихся к ним доказательств.