* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
67 Деятели СССР и Октябрьской Революции. 68 литикой". „Не знаю"—ответил я, ни сколько не смущаясь—„была забастов ка, как-будто больше ничего не было*. Пристав удивился и сам посоветовал выбрать Новгород, как близкий к Твери. В Новгороде нравы были тоже патри архальные. Когда я явился с моим биле том в полицию, меня сразу направили в колонию политических ссыльных, ко торая в то время была довольно боль шая и содержала столярную мастерскую, занимая независимое положение при ли беральном губернаторе, дочь которого ходила к нам в кружок для кружковых занятий. В Новгороде я завязал связи с питерской организацией. Убедившись, что в этом городе за отсутствием про мышленного пролетариата работать не удастся, я по совету товарищей подал заявление о переводе в Тверь, которое и было удовлетворено. Я вернулся в Тверь в феврале 1901 г. Настроение рабочих к этому времени значительно изменилось. Заметен был под'ем, стремление к организации. Я не медленно приступил к поискам связей с интеллигенцией, нашел их и начал ра боту. Найденное в Нижнем мое письмо с жа лобой на инертность тверской интелли генции повлекло обыск у меня, при ко тором у меня нашли присланную и не розданную еще литературу. В результа те этого я был в октябре арестован. Освобожден я был месяца через 3—в де кабре и оставлен под надзором полиции в Твери, С выходом работа снова завя залась, расширились связи с рабочими, появились связи с целым кругом лиц из интеллигенции. Работа шла так успешно, что в начале 1902 г. мы об'явили себя группой РСДРП, по направлению примы кающей к „Искре". 1-го мая 1902 г. группа преобразовалась в комитет партии. В тверской организации я работал как 1902 г., так и следующие годы—1903, 1904 и 1905,—за исключением 13 меся цев, которые я просидел после ареста в августе 1903 г. Я был организатором всех районов, связывая центр со всеми рабочими районами. Намеченный от'езд мой на 2-й с'езд партии, естественно, не мог состояться вследствие невозможно сти оставить лежавшую на мне огром ную работу. Арест мой в 1903 г, был связан с „ликвидацией" тверского коми тета партии. Непрерывный рост организации, регу лярный характер ее работы вызвали осо бенное внимание охранки в Твери. Тол стый ленивый жандармский полковникИванов, был заменен новым пол ковником—Урановым, который сразу весь жандармский аппарат перевел на боевое положение. Слежка усилилась, усилились аресты, допросы, обыски. В ночь на 13 августа жандармская „гро за" разразилась и захватила свыше 100 человек. Благодаря крупному пред'явленному мне обвинению я просидел в тверской тюрьме, а затем в москов ской Таганской тюрьме до „весны" Святополк-Мирского. Выйдя из тюрьмы в октябре 1904 г., я снова взялся за работу, как член ко митета. На этой работе меня застали события 9 января 1905 г. В течение всего времени, последовавшего за этими знаменательными днями, я работал ли хорадочно по руководству организацией, стремившейся не отставать от стихий ного под'ема масс Октябрь 1905 г. действительно застал нашу организацию подготовленной, с хо рошо налаженным аппаратом, с безгра ничным влиянием. Все движение с пер вых же шагов пошло под руководством тверского комитета партии. Через не сколько дней после 17 октября были произведены выборы общегородского совета рабочих депутатов. Состав ис полнит, комитета персонально почти совпадал с составом комитета партии. Я. избранный заместит, председателя, в виду от'езда избранного председ. Мостовенко, исполнял обязанности предсе дателя все время вплоть до подавления декабрьского восстания. Влияние совета, как я уже сказал, было огромное. Не только фабрики, но и город был фактически в его власти. Фабричный же район, в особенности территория самой Морозовской фабрики, образовал в момент декабрьских собы тий самостоятельную республику, куда не ступала нога жандармов. Организуя ряд попыток прервать железнодорожное сообщение между Питером и Москвой и таким образом не допустить подвоза подкрепления в Москву, советы и ко митет деятельно готовились к восста нию. Строили баррикады, ковались пи ки, кинжалы, настроение рабочих было— оказать сопротивление войскам. Я был назначен начальником всех боевых дру жин. Исполнительный комитет, заседав ший по этому вопросу двое суток, пер воначально отчасти под моим давлением, также решил принять бой. Однако, без надежность борьбы в данной обстанов ке и с теми техническими средствами, которыми мы располагали, вернее с пол ным их отсутствием—заставили меня переменить мнение. Было вынесено по становление—не оказывать сопротивле-