* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

569 II. М. ЧЕРНЯВСКИЙ. 570 на Кару, были налицо уже перед поездкой на Кубань, но в то время они представляли беспорядочную, хаотическую смесь, а те­ перь дифференцировались и органически между собой связались. Должен еще при­ бавить, что до Кубани мой рыхлый ворох новых идей был покрыт густым анархиче­ ским налетом, а к приезду на Кару этот налет почти совершенно слинял. На Кару наша партия прибыла во второй половине февраля 1882 г., т.-е. через год и четыре месяца после выхода из централки. Весной произошел побег 8 политических каторжан. Последовали сильнейшие реп­ рессии. Мне пришлось участвовать в 12-днев­ ной голодовке. Этой голодовкой мы доби­ лись лишь незначительного смягчения введенного после побега сурового режима. После этого наступил сравнительно спокой­ ный период в жизни на Каре, продолжав­ шийся до моего ухода на поселение. Ко мне был применен коронационный манифест Александра III. Вопрос о применении мани­ феста решала особая комиссия при мини­ стерстве внутр. дел. В ее глазах демонстра­ ция б-го декабря после народовольческих выступлений настолько побледнела, что ко мне и моему сопроцесснику—А. Н. Бибергалю, применили манифест и, кроме того, на по­ селение не послали в Якутку, а оставили в Забайкалье В начале сентября 1881 г. я был выпущен из читинской тюрьмы на волю в чине ссыльно-поселенца. Меня приписали к ВерхЧитинской волости в 25 верстах от Читы с обязательством жить в городе. Ко времени моего освобождения здесь собралась поря­ дочная колония политических ссыльно-поселенцев. Четверо из них (И. О. Союзов, Л. Э. Шишко, С. П. Богданов и И. В. Турович) устроили столярную мастерскую. Она функционировала уже около 2-х лет и под именем .социалистической" была из­ вестна в городе, как лучшая мастерская. Мне и освобожденному вместе со мной П. П. Валуеву было предложено присоеди­ ниться к мастерской. Валуев был заправ­ ский, очень хороший маляр, а я импрови­ зированный столяр. Мастерству я немножко научился в централке, Мценске и на Каре. К сожалению, я проработал здесь .очень не­ долго, кажется, два—три месяца. Мастер­ ская в это время существовала не на артель­ ных, а на чисто коммунистических началах, хотя слово .коммуна", помнится, мы никогда не употребляли. Общий стол, общее жилище. Заработки поступали в общую кассу, расхо­ довались на личные надобности (платье, та­ бак и т. п.) с общего согласия, соответ­ ственно состоянию кассы и потребностям каждого, без мелочных счетов, сколько на кого вышло денег. Довольно скоро после вступления я должен был констатировать, что работник я плохой. Беда моя была не столько в качестве, сколько.в скорости ра­ боты. Я был слишком медлителен. Не мог не видеть, что вырабатываю заметно меньше, чем все товарищи. Вначале утешал себя мыслью, что продуктивность скоро придет. Старался, налегал. Поту проливал много, а результатов получалось мало. Если бы у нас была артель, заработки делились соответ­ ственно выработке каждого, можно было бы долго ждать, когда я дойду до средней про­ дуктивности в работе. Но тут была комму­ на, с трудом сводившая концы с концами. Ясно, что моя отсталость ложилась тяжелым бременем на бюджет мастерской. Товарищи делали вид, что не замечают моих слабых успехов, тем ярче они выступали в моих глазах. Убедившись, что продуктивность моей работы заметного роста не обнару­ живает, я решил уйти из мастерской, искать себе более подходящего заработка. Это решение было принято с болью в сердце. Вынужденный отказ от ремесленного труда подрезывал одно из моих мечтаний. Дело в том, что на поселение я вышел с миро­ созерцанием народника-семидесятника плюс внесенные к нему „Народной Волей" по­ правки. Во мне сохранилось еще былое стремление „слиться с народом". Это слияние входило, как составная часть, в мои думы о будущем побеге. И вот с первых же ша­ гов на воле я оказываюсь несостоятельным по отношению к физическому труду. Думы стали понемногу бледнеть. Впрочем, посте­ пенное ослабление мечтаний обусловлива­ лось не одною вышеуказанною несостоя­ тельностью;.^ были и другие влияния, дей­ ствовавшие в том же направлении. Наступал глухой, тяжелый период в политической жизни страны. „Народная Воля" разбита. Расцветала реакция не только правитель­ ственная, но и общественная: все живые силы, до самых умеренных включительно, при­ тихли. Народ „безмолвствовал". Короткая бурная схватка „Народной Воли" с прави­ тельством его не разбудила. Местами ходили толки, что царя убили помещики за осво­ бождение крестьян. Скоро ко всему приба­ вилось еще известие о ренегатстве Льва Тихомирова. В общем настроение ссыльных нельзя было назвать приподнятым. Выйдя из мастерской, я стал бегать по урокам. В начале 1886 г. переселился в Нер­ чинск и там существовал уроками, кажется до 1890 г. В конце концов полиция, долго смотревшая сквозь пальцц, мои уроки лик­ видировала, так как по инструкции ссыльным занятие уроками запрещалось. Тогда я стал фотографом-профессионалом и до возвра­ щения в Европейскую Россию существовал фотографией В Нерчинске я стал понемногу втягиваться в культурную работу. Здесь давно уже жил А. К. Кузнецов, сосланный по нечаевскому делу, человек необычайной энергии, обладавший поразительным талан-