* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

531 АВТОБИОГРАФИИ революционны! ДЕЯГВЛКЙ 70—80 гг. 532 ровала; председатель велел очистить зал от публики, вывести Петра Алексеева, В общем впечатление было потрясающее. Нравственное торжество было на стороне подсудимых *). Пятого апреля 1877 г. был объявлен при­ говор суда в окончательной форме. На этот раз царю не пожелалось женщин от­ править на каторгу, **) но мужчины полу­ чили каторжные работы. Последнее свидание всех подсудимых вместе, последнее свидание на долгие годы расстающихся между собой товарищей. Как я упомянул раньше, все получили на память крестики с обозначением даты окон­ чательного приговора и с монограммой со­ циально-революционного братства. Когда мы возвратились в свои одиночные камеры, разрешены были свидания; общих прогулок добились явочным порядком; разговоры велись нескончаемые, и тюрьма приняла небывалый вид. Все это раздражало тю­ ремщиков, но ничего поделать не могли. 13 июля явился во двор тюрьмы петер­ бургский обер-полицеймейстер генерал Тре­ нов в сопровождении полиции и тюремной администрации. В это время гуляла партия заключенных, человек восемь, между ними был уже осужденный в каторгу Боголю­ бов. Поравнявшись с ним, Грепов крикнул: „шапку долой". Никто не исполнил этого требования. Тогда Трепов рукой сбил с Боголюбова шапку и приказал выпороть его. Полицейские потащили Боголюбова. Из окон тюрьмы увидели арестованные по­ литические и раздались крики: „Вон, мер­ завец", Шум поднялся небывалый. Все кричали в окна ругательства по адресу Трепова, стучали, били окна, чем попало. Я схватил большой молоток, которым вы­ колачивали подошвенную кожу, и стал им бить в железную дверь. Дверь отворилась, и надзиратели забрали все инструменты, которые я имел для обучения сапожному ремеслу. Мне объявили, что, когда освобо­ дится карцер, то я буду наказан. Но что могла сделать такая угроза, когда вся душа и все существо кипели от негодования. Многие во время сидения в карцере под­ верглись избиению. На другой день явился в Дом предварительн. заключения товарищ прокурора для выяснения обстоятельств происше­ ствия, так как мы еще числились за мини­ стерством юстиции, и .вмешательство Тре­ пова было незаконно. С воли товарищи дали нам знать, что Трепов понесет заслу­ женную кару от них, к только это успокоило нас. *) Другую замечательную речь произнесла С. Бар¬ д и н а (цюрихская студентка). В. Фигнер. **) Приговор женщинам изменил н е царь, а се­ нат по кассационной жалобе защитников. В. Фигнер. Вскоре нас, осужденных по „процессу пятидесяти", перевели в Литовский замок, где мы должны были ожидать отправки. Не­ задолго до перевода мы,—я и Батюшкова,— получили разрешение повенчаться. Это происходило в тюремной церкви, где раз­ решено было нашим друзьям присутство­ вать при венчании, но запертыми в клет­ ках с решетками. Неожиданно для нас осенью стали отправлять на каторгу и в Си­ бирь некоторых товарищей по процессу. Помню, как раз, вечером, когда мы уже, на­ пившись чаю, готовились спать, услыхали звяканье кандалов и потом громкий голос Петра Алексеева, который оповещал нас об отъезде словами: „прощайте, увозят"... Жутко было сознавать, что товарищей от нас отделяют, заковывают и куда-то везут. Слухи ходили, что отправляют не в Сибирь, а в центральную каторжную тюрьму. На­ конец, дошла очередь и до меня. Дверь нашей камеры отворилась, и меня повели в приемную. Выдали мне под расписку все принадлежности для ссыльного. У подъезда стояла карета, и в сопровождении жандарма и солдата с ружьем мы выехали со двора Литовского замка, как потом оказалось, на Николаевский вокзал; там меня повели прямо в вагон. В слабо освещенном вагоне я мог рассмотреть уже привезенных туда во­ семь товарищей—женщин, в числе которых была и моя жена. На каждую отправляемую командировано было по одному жандарму и одному солдату. Здесь были две сестры Любатович, Лидия Фигнер, В. И. Александ­ рова, С. И. Бардина, Хоржевская, Н. Суб­ ботина. По приезде в Москву нас перевели на Нижегородскую линию, где мы увидели собравшихся родственников и знакомых, которых предупредили из Петербурга. Ко мне приехала моя сестра Александра. ЕЙ удалось накануне заручиться пропуском от жандармского управления, и мы провели несколько минут вместе перед отходом поезда. К Любатовичам приехал перед самым звонком отец, которого жандармы не хотели пропустить, но он, взволнованный всей этой картиной, нервно растолкав караульных, бросился к дочерям. Тяжелы были послед­ ние минуты прощания. Утром мы приехали в Нижний. Нас всех перевели на баржу, которую тянул буксир­ ный пароход. После двухлетнего сидения в четырех стенах под замком самая поездка была интересна. С. И. Бардина своим остроумием и чуткостью к окружающему оживляла компанию. Из Перми мы должны были ехать на почтовых далее. В Томске нам объявили, что мы должны некоторое время переждать. Мне с женой отвели в больничном отделении комнату с двумя окнами, из которых видно было все расположение тюремного двора. Осталь­ ные наши товарищи-женщины разместились