* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

523 АВТОБИОГРАФИИ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ 70 —80 гг. 524 чатление искренности и жажды деятель­ ности. Узнав от меня, что петербургские кружки направились на Волгу и на юг для пропаганды, большинство тут же решило на следующий же день итти в район Дон­ ской области. Не буду останавливаться на том, как я научился крестьянской и многой иной про­ стой работе, на своих скитаниях и пере­ живаниях,—это потребовало бы слишком много места, притом „хождение в народ" многократно описывалось и разносторонне освещено.—По окончании сельских работ я направился в Петербург. По дороге заехал в Измалково и узнал про арест В. Н. Ба­ тюшковой. Два дня пробыл у отца. Ока­ залось, что сестра Софья уже уехала в Петербург. Отец оыл доволен, что я за­ работал себе на жизнь в Петербурге, по крайней мере, на первое время. По приезде в Петербург я отыскал се­ стру Софью, которая жила на Лиговке. Она успела уже устроиться на папиросной фабрике и ежедневно уходила работать. От нее я узнал, что В, Н. Батюшкова еще сидит в тюрьме, но ее перевели в Москву, где ее мачеха хлопочет о том, чтобы ее выпустили на поруки. Все арестованные в конце 1873 г. и в начале 74 г. томятся в тюрьме, и нет никакой надежды на скорое окончание начавшегося следствия по делу пропаганды в 37 губерниях России. Оказывается, что мной в Петербурге интересовались и запрашивали в Ново­ черкасске, где я. Но никто не мог сказать, так как я странствовал в разных местах и живал не по долгу. Узнав, что есть слесарная мастерская, тоже на Лиговке, я пристроился там по слесарному отделу, так как это ремесло и сапожное находил более соответствовавшим спросу деревен­ ских жителей. В мастерской работало не­ сколько человек мало мне знакомых, но заведующий рабочий был мне известен. Встречаемые мною знакомые задавали один и тот же вопрос: „Ну, что вы вынесли из своего скитания по белу-свету?" А вы­ нес я то, что народ вовсе не так настроен, чтобы, после удачной агитации или пропа­ ганды, готов был к выступлению. По моему глубокому убеждению необходима была серьезная работа в деревне или на фабрике в течение времени, сколько потребуется, чтобы создать сознательный элемент, сор­ ганизовать его с окружающими деревнями, где должны быть испытанные пропагандисты, работающие в контакте между собой. Что касается пригодности народной среды, как материала для пропаганды, то я видел людей с разных концов России, говорил с ними и вынес то убеждение, что всеобщее недовольство, доходящее местами до озло­ бления, за те обиды и несправедливости, ко­ торые рабочим и крестьянам приходится терпеть от помещиков и капиталистов— фабрикантов, при чем власти оказывают им всяческую поддержку, несмотря на явную несправедливость и часто беззаконие,— порождает и воспитывает в массах на­ строение, готовое разразиться „беспоряд­ ками" или же открытым бунтом. Зашел знакомиться и узнать мои впечат­ ления и Н. И. Драго и после двух или трех свиданий пригласил меня на собрание, где должны были быть члены кружка „чай­ ковцев". Явившись на это заседание, я за­ стал там А. И. Сердюкова, жену его Любовь Ивановну, А. Я. Ободовскую, А. М. Эпштейн, С. Кравчинского, Н. Драго и, кажется, Левашева. Кравчинский читал свою рукопись: „Мудрица Наумовна", в которой в сказоч­ ной форме трактовалось о социализме. Мне объявили, что я принят в члены кружка. Посвятить меня в разные подробности жизни кружка поручено было Н. И. Драго. Это присоединение меня к кружку не было для меня неожиданностью, но, тем не ме­ нее, произвело на меня глубокое впечатле­ ние, так как многих членов я уже знал, любил их и жаждал близкого единения с ними. Особенно мне был симпатичен Анатолий Иванович Сердюков В нем чув­ ствовалась искренность, безусловная предан­ ность идее и при этом необыкновенная мяг­ кость души. У кружка устава никакого не было; принимались в члены только хорошо известные лица, которым можно было доверять. Полная искренность, отсутствие „генеральства* с чьей бы то ни было сто­ роны были причиной той крепкой связи и взаимной любви членов кружка, которая наблюдалась во все время его существова­ ния. Многие были уже арестованы, как, например, Н. А. Чарушин, С. С. Синегуб, Куприянов, Шишко, Стаховский и Лев Тихомиров. В конце 1874 г. возвратились из-за гра­ ницы члены „кавказского кружка: И. С. Джабадари, Г. Ф. Зданович и М. Н. Чикоидзе. Мысль организовать группу для ведения пропаганды на московских фабри­ ках все более и более принимала настойчи­ вый характер. К этой группе тяготел зна­ комый мой Петр Алексеев. Повидавшись со мной, он определенно сказал мне, что едет на днях в Москву, что там будет сорганизованная группа студентов и рабо­ чих, имеющих уже там связи, для пропа­ ганды на фабриках. Больше я его не ви­ дел до того момента, когда нас вели в первый раз на заседание суда в Петербурге. Кружок „кавказцев", кружок вернувших­ ся студенток из Цюриха—„фричи," и кружок рабочих во главе с Петром Алексеевым по­ вели так энергично пропаганду с раздачей книг революционного направления, что через четыре месяца, несмотря на частую перемену паспортов и квартир, в марте