* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

331 АВТОБИОГРАФИИ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ 70— 80 гг. 332 мере он выразился: „Тырков куда хуже вас!". Чего-либо интересного, из ряда .выходя­ щего за это время моего пребывания в предварилке, не осталось в памяти. На положении больной я пользовалась доста­ точным вниманием со стороны и управляю­ щего и жандармов. Один жандарм однажды, передавая мне записку, на мой вопрос, как же он не опасается за последствия, отве­ тил: „Я бы за вас и душу свою не пожалел". На основании тех случаев, когда мне при­ ходилось иметь дело с жандармами, которые меня конвоировали иди охраняли, о некото­ рых я должна сказать, что это были обыкновенные русские крестьяне-солдаты, зарабатывавшие своей службой кусок хлеба. Суд над „двадцатью" состоялся, когда я находилась еще в предварилке. В силу болезни я была выключена из состава под­ судимых. О результатах суда и его приго­ воре мне до самого отъезда в Казань ни­ чего не было известно. После этого в Окруж­ ном суде состоялась новая комиссия, кото­ рая производила экспертизу нервно-психи­ ческого состояния моего и Тыркова. Комис­ сия эта, в составе человек 30 под председа­ тельством Чечотта, нашла нас больными, подлежащими специальному лечению, для чего решено было отправить нас в Казан­ скую окружную психиатрическую лечебни­ цу. Помню сценку перед последней комис­ сией. Вхожу в сопровождении жандармов в помещение суда, туда же вводят Тыркова. Он не утерпел, чтобы не броситься от своих жандармов ко мне навстречу. Тут же сооб­ щил мне, что есть предположение отправить нас в Казань, и высказал уверенность, что мы там поправим свое здоровье. В один апрельский вечер ко мне в ка­ меру явилась начальница женского отделе­ ния Дома и объявила, что я могу собраться, чтобы отправиться на вокзал, а оттуда в Казань. Проводили меня дружелюбно. Заведующий усадил меня в приготг вленную карету, даже положил за спину подушку; два жандарма уселись со мною, и скоро мы очутились на Николаевском вокзале, хотя вокзал-то, собственно говоря, мне не уда­ лось посмотреть, несмотря на мою полу­ шутливую просьбу к жандармам мне это разрешить. В пути, на одной станции, слу­ чился небольшой комический инцидент. Из вагона мои „жандармики" (они были по своим фигурам мелкорослы) отправились на вокзал выпить, а я в их отсутствии взяла да и перебралась в соседний вагон. Возвра­ тившись, жандармы не застали меня на том месте, где оставили. Через несколько ми­ нут недоразумение выяснилось, и мои охра­ нители говорили: „Наша барышня нас не подведет, она от нас не уйдет". В Москве к нашей компании присоединилась сестра Наталья, и в конце концов мы прибыли в Казань, где мне пришлось провести це­ лых 9 лет, т. е. прожить до 1891 г. Сиденье в психиатрической больнице по объему и характеру впечатлений, которыми обыкновенно наполняется жизнь, мало чем отличалось от тюремного заключения—одно­ образие и скука. Мы, как политические, я, Тырков и Малиновская (участница процесса по убийству шефа жандармов Мезенцева) находились в больнице под сугубым наблю­ дением и надзором не только, конечно, медицинским, но и полицейским. Само со­ бой понятно, что посылки, которые мы получали, всегда тщательно просматрива­ лись, книги и письма строго контролиро­ вались, газеты давались только иногда. Выходить или выезжать из больницы за девять лет почти не приходилось, таким образом сношения с внешним миром про­ исходили только в форме редких свиданий с родственниками. Один раз, помню, мы с надзирательницей ездили в подгороднее татарское село, совершили некоторого рода этнографическую экскурсию. И только. В течение 9 лет пришлось переменить ком­ нату только лишь три раза. Из заведующих больницей вспоминаю первого—генерала Фрэзе, сухого и довольно отсталого немца, затем доктора Рогозина и Боткина. Рогозин находился в хороших отношениях с профессорствовавшим тогда в Казани, будущей знаменитостью, Бехте­ ревым. В нашей больнице профессор Бех­ терев устраивал лекции для своих студен­ тов, демонстрируя их на обитателях нашего общежития. Течение дней приходилось напол­ нять разнообразной мелкой работой. Иной раз что-либо вышиваешь или шьешь.читаешь книги.Большое удовольствие получалось от ока­ зывания какой-либо повседневной помощи больным соседям. Вспоминаю, как мне своим ухаживаньем удалось вернуть психическое равновесие жене одного доктора, обитавшей по соседству. Была одна женщина, мать выпавшей со второго этажа девочки, кото­ рую мне также удалось поставить на ноги. Вспоминается вдова проф. Добротворского, с которой у нас завязались довольно при­ ятельские отношения. Когда она выехала в Москву, я сильно скучала и настояла, чтобы меня поместили по соседству с Ма­ линовской. Приходилось принимать малень­ кое участие в хозяйственной жизни боль­ ницы — записывать получаемое от коров молоко, результаты взвешивания больных и т. п. Обучала надзирательниц. Время шло, а между тем здоровье мое слабело. В это время мать моя хлопотала о том, чтобы из больницы я была отпущена домой под надзор местной полиции. Тыр­ ков еще раньше меня выбыл из Казани в Сибирь на поселение. Он пробыл в боль­ нице года Н/ - Приблизительно за год до моего отъезда из Казани он прислал 2