* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

261 А. Ф. МИХАЙЛОВ. 262 7 ственные силы слишком малы. Нередко можно было видеть, как он, держа на ко­ ленях книгу, старался пронизать простран­ ство мучительно-вопрошающим взглядом. Я понимал этот взгляд. Старался притти к нему на помощь. Разубеждал. Но безу­ спешно. Было решено, что А. К. достаточно под­ готовлен, как кузнец, и может итти на ре­ волюционную работу в народе. И он осо­ бенно сосредоточенно мучил себя расценкой своих сил. Недалеко от воронинской куз­ ницы сорганизовалась земледельческая ко­ лония в небольшом имении Казиной. Казина была сотрудницей „Отечественных Записок". Ее „Картинки домашнего воспитания" в свое время произвели впечатление. С нею были знакомы участники революционного движе­ ния. И ее именьице было использовано для земледельческой колонии. В одно из весенних воскресений Н. Н. (Богданович) предложил пойти посмотреть колонию и познакомиться с ее обитателями. Пошли он, Соловьев и я. Членов колонии оказалось 10. Это были: Александр и Вик­ тор Шлейснеры—родные братья Ольги На­ тансон, отставной полковник ФалецкиЙ, отст. артиллерийские поручики Вульферт и Мельников, рабочий Шевырев, Алексей Оболешев, Е. П. Карпов, курсистка Каминер и питерская швея, фамилию которой я не помню. С Шлейснерами я познакомился проездом через Питер у Натансонов; с Оболешевым сблизился еще на первом курсе в университете. С остальными я познако­ мился только здесь. Из разговоров с Оболешевым выяснилось, что члены колонии не были объединены одной и той же целью. Большинство обучалось земледелию, чтобы затем итти в народ. Из остальных часть желала „опроститься", другая—в земледель­ ческом труде найти отдых от городской жизни. Но все работали добросовестно, от зари до зари. Из конспиративных сообра­ жений кузница и колония старались не вы­ являть своей близости, и взаимные посеще­ ния ее были сравнительно не часты. Наступал конец лета, и члены кузницы и колонии стали разъезжаться. Первым уехал Соловьев. Кузнецом он считал себя плохим, но рвался на работу в народе. За ним уехали Оболешев и Карпов. Свидания кузнецов и земледельцев стали совсем ред­ ки. Я в это время стоял у горна, т.-е. был не молотобойцем, а мастером. Был снос­ ным топорником, серповиком, ковал лоша­ дей, стянул к себе крестьянскую работу по починке всякой мелочи, приносимой и при­ возимой крестьянами, и к концу года был с-госным деревенским кузнецом. В январе 1877 г, я был уже в Москве. Остановился у одного из своих одноклассни­ ков по гимназии и однокурсников по уни­ верситету, Сергея Васильевича Мартынова. От него узнал о питерской организации на родников, во главе которой стоял Натансон. Решил раньше, чем поселиться в деревне, войти в связь с этой организацией. В бесе­ дах с Мартыновым, отвечая на его расспро­ сы, между прочим, упомянул, что все свобод­ ное от кузнечной работы время я посвятил изучению экономического материализма К. Маркса. Мартынов заинтересовался. За­ ставил изложить и, выслушав, заявил: „С этим необходимо познакомить здешнюю публику". Предложил прочесть реферат. Сам же устроил собрание. Помню, это было в квартире С. Я. Елпатьеиского, тогда студентамедика 4 курса. Собрание было немноголюд­ но. Выслушали внимательно. Реферат был на тему: „Экономический материализм, как историко-философская и социологическая теория". Начались прения. Самой горячей оппоненткой была жена Елпатьевского, урожденная Сокологорская, женщина умная и значительно начитанная. Она же сформу­ лировала отношение слушателей к рефера­ ту: „теория односторонняя". Но интерес был возбужден, и, как мне потом расска­ зывал Мартынов, ряд дней был посвящен участниками собрания горячему обсужде­ нию новой для них теории. Но вот я опять в Питере. В квартире На­ тансонов было устроено собрание наличных членов „Основного кружка" для принятия меня, как нового члена. Из знакомых мне здесь были Марк и Ольга Натансон, Алек­ сей Оболешев и Сергей Харизоменов. По­ следний изложил мне программу организа­ ции. Программа эта изложена О. В. Аптекманом в его „Земле и Воле". Программа была чисто практическая, —теоретическое обоснование в ней отсутствовало. Но в это время для членов организации, и для меня в частности, это не было важно,—время не терпело. Сговорились мы в один вечер в течение пары часов, и я был принят в члены „Основного кружка", — руко­ водящий центр организации, впослед­ ствии называвшейся „Земля и Воля", а тогда не носившей никакого названия. В другое время и при других обстоятель­ ствах я надолго задержался бы здесь, чтобы лично сблизиться с этой семьей, именно семьей, выдающихся работников революции и обаятельных людей, ярких индивидуаль­ ностей. Но меня слишком тянуло туда, „в народ",—могучим порывом этого народа, мы верили, скоро будет свергнут нена­ вистный строй. Центром революционных поселений уже было' намечено Поволжье, с его революционным прошлым и отрица­ тельным отношением к тогдашнему строю его населения—раскольники крайних тол­ ков—в настоящем. Часть членов организазации была уже там. Через несколько дней туда же уехал и я. С котомкой за плечами, в кот. был са-