* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

253 А. Ф. МИХАИЛОВ. 254: сохранилось указания времени, когда я на­ учился читать. В ней хранятся мелочи моей жизни с 4-летнего возраста, но я помню себя уже читающим, очевидно, я научился чи­ тать раньше. Думаю, что этим я обязан отцу. Его яг помню всегда за книгой, И вот я с удовлетворением заметил довольно большую этажерку с книгами и сразу же прирос. Обладатель этажерки попытался „руководить" моим чтением и отобрал дет­ ские книги. Эта литература была очень скудная, главным образом издания гремев­ шего в то время М. О. Вольфа. Меня это не удовлетворило, и я уже сам перебрал остальные книги. Мой „руководитель", на­ конец, не выдержал и сказал мне: „Ты не читаешь, а роешься. Чего ты ищешь?" Как мог, я рассказал ему, что ищу раз­ гадки той загадки, которую задал мне Став­ рополь в мое первое пребывание в нем. „Руководитель" долго и внимательно рас­ сматривал меня и сказал: „Ну, хорошо, пойдем, поищем". Пришли в чулан, где у стены оказались полки тоже с книгами. „Поройся,—может найдешь что интересное", сказал он и ушел. Я стал „рыться". Мое внимание остановила книга, на обложке которой в барельефе пять портретов. Название книги „Полярная звезда". Внизу „Русская вольная типография". К этой кни­ ге я и присосался. Читал с увлечением, но спотыкался. Нужен был, если не руково­ дитель, то путеводитель. На мое счастье нашелся и он. К сыну в гости при­ ехал на лето старик-отец, лет восьмиде­ сяти. Давно в отставке, он молодые годы службы проходил здесь в разных местах побережья. Встречался с высланными „на Кавказ" декабристами, как с теми, которые были сосланы „с разжалованием в рядо­ вые", так и с подлинными рядовыми. Мно­ го и охотно рассказывал он о своих встре­ чах и переживаниях. Он же дал мне и раз­ гадку Маслового Кута. Оказалось, это был один из эпизодов, когда крестьянам вместо долгожданной и страстножеланной „воли" было объявлено „положение об улучшении быта". После долгих и многодневных бесед, мой путеводитель дал мне на „прочтение" пожелтевшую, старательно каллиграфически написанную тетрадку. Это было переписан­ ное самим обладателем ее письмо Белин­ ского к Гоголю. Боясь за ее сохранность старик всегда хранил ее при себе. Быстро промелькнули каникулы, и я вер­ нулся в читательскую пустыню пансиона. Но и тут счастье Не покидало меня. Я сдружился с таким же страстным „чита­ телем". Это был... сын начальника жан­ дармского управления, Сергей Голоушев, впоследствии судившийся по процессу . 193-х". Отец его, по рассказам, не был жандармом по призванию, а отбывал слу­ жбу. Повидимому, в жизни сына он не играл никакой роли. Мальчик рос исклю­ чительно под влиянием матери. Это была„ как она себя называла, „социалистка ог евангелия". Вот этот-то Сережа Голоушев знал, гдеможно „почитать". В одно из воскре­ сений он повел меня в общественную би­ блиотеку, где у него была знакомая би­ блиотекарша. После каких-то таинственных для меня перешептываний, мы с Сережей забрались на чердак, заваленный книгамиЭто были книги, „изъятые из общего поль­ зования". И здесь на чердаке, у слухового окна, мы глотали книги по его выбору,— он был уже свой человек в этом уголке и в груде сваленных книг легко находил, что было нужно. Начал я с „Что делать?". Все празд­ ники этого учебного года просидел над „Современником" и к концу года уже пе­ речитал Чернышевского и Добролюбова К сожалению, в моем распоряжении были только праздники,—как пансионер, я не мог отлучаться в учебные дни; Сережа же был приходящим и мог свободно распола­ гать и учебными днями. Следующие каникулы я провел опять на' Черноморском побережьи. Мои знакомстварасширились. В мои руки попадали все новые для меня рукописи: „Ода времен­ щику" Пушкина; заботливо переплетенная и старательно переписанная тетрадь с за­ головком „Горе от ума". К этому заголовку я сначала отнесся пренебрежительно, заявив: „Это я уже читал печатным в нашей гим­ назической библиотеке". „Это совсем не то^ что ты читал, сказал обладатель тетрадки,, там у вас подстриженная цензурой, а здесь полная", Прочел; оказалось, действительно, не то". Лето закончилось литографиро­ ванной тетрадью „Историческое развитиереволюционных идей в России. А. И. Гер­ цен." Вернувшись в гимназию я уже не нашел Сережи Голоушева; его отец был переве­ ден на ту же должность в Оренбург. Отсю­ да и был извлечен Сергей Голоушев и после четырехлетнего сиденья предстал пе­ ред особым присутствием сената, как глава Оренбургского кружка революционеров. Впоследствии, по выходе с каторги на^ поселение, я часто встречался со следами глубокого духовного влияния декабристов.. Невольно вспомнил Черноморское побе­ режье и поразился, какую большую работу проделало русское самодержавие в делереволюционизирования окраин, ссылая туда своих врагов. Коснулась эта работа и Став­ рополя. Появились высланные. Первым из них на моей памяти был Герман Лопатин. Он вел большие знакомства, имел большое влияние. По распоряжению из Питера был здесь арестован. Содержался изолированно на военной гауптвахте и отсюда совершил нашумевший побег. Затем в Ставрополе пов