* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

179 АВТОБИОГРАФИИ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ 70 80 ГГ. 180 рех человек—меня, Войнаральского, Рогачева и Муравского—в Ново-Борисоглебскую Центральную каторжную тюрьму, находив­ шуюся около села Андреевки Змиевского уезда. Во время судебного процесса ожили даже такие участники его, которые под влиянием длительного тюремного заключе­ ния начинали падать духом. Процесс и осо­ бенно речь Мышкина были горячо восприня­ ты революционною и даже радикальною мо­ лодежью. На одной из студенческих сходок принято было решение вступить в социаль­ но-революционную партию, о которой гово­ рил Мышкин. Этот термин был употреблен в предвидении, что партия может менять свои названия и, частью, даже задачи. Ко­ нечно, мы не верили, чтобы студенчество могло поголовно вступить в партию, но во всяком случае такая решимость доказыва­ ла, что революционное движение идет вверх. Мы, сидевшие в крепости, во время про­ цесса имевшие частые сношения с волей, конечно, тоже оживились и ехали в катор­ жные тюрьмы в приподнятом настроении. По дороге из Харькова в централку была сделана попытка освободить одного из нас, кого повезут в день покушения. Случилось так, что ехал самый слабый физически—Вой­ наральскиЙ, которого во время покушения прижали жандармы, и он не мог выскочить, чтобы броситься к повозке, которая была у покушавшихся. Дело кончилось тем, что была ранена одна из лошадей, везших Вой­ наральского. Этот случай не мог уничтожить нашего приподнятого настроения. Вскоре к нам привезли Сажина. Нас посадили по одиночкам, так что первое время сноше­ ния были затруднительны. Отношение к нам начальства было более или менее корректное и совсем не походило на то, что пришлось перетерпеть товарищам в другой централке, среди которых находился и Мыш­ кин. В общем тюрьма, в которой нам предстояло прожить многие годы, произ­ водила впечатление могилы. Стояло един­ ственное здание в поле, окруженное высо­ кою каменного стеною. На прогулках каж­ дый из нас видел только уголовных, с ко­ торыми мы не могли разговаривать. Вся­ кие возможные даже в тюрьмах развле­ чения отсутствовали, книг почти никаких не было, кроме одного или двух духовных журналов и евангелия или даже, может быть, библии. Сидя в разных тюрьмах, я наблюдал слу­ чаи, когда заключенный пытался проверить, не было-ли ошибок в прежней деятельности, не только лично его, ной партии. Иногда,— конечно, редко — дело кончалось созида­ нием для будущего какой-нибудь новой программы, не находящей большей частью ни одного последователя. Я был всегда противником таких новых пророков. У нас в централке начался несколько подобный процесс с самым старшим из нас—Муравским, или, как мы называли его, отцем Митрофаном. Он почувствовал потребность веры и создал целую религию с богом во главе. Он нашел некоторый отклик у двоих товарищей, Войнаральского и Рогачева, осо­ бенно у последнего, мы же с Сажиным были противниками. Наш тюремный священник благоговел перед Муравским и, когда он умер, на похоронах сказал перед уголов­ ными арестантами, что умерший — святой, которому нужно помолиться, чтобы он и нам приуготовил царствие небесное. Жизнь на­ ша в централках уже не раз описывалась, и потому я не буду о ней распростра­ няться. *) Осенью 1880 г. начальство признало, что централки оказывают вредное влияние на наше здоровье, и потому решили пере­ вести нас в Сибирь на Кару, но предвари­ тельно препроводили нас в Мценскую пере­ сыльную тюрьму, где мы отпраздновали 1-е марта 1881 г. и с открытием навигации поехали в Сибирь. Путешествовали мы дол­ го, потому что по этапным правилам мы должны были проходить 25 верст в день и через двое суток в третьи дневать на этапе. В Иркутске мы остались до санной дороги и приехали на Кару зимою. В Ир­ кутске на моих руках умер мой товарищ (судился по делу Долгушина) и друг Лев ДмоховскиЙ. На похоронах его Мышкин сказал речь, за которую был осужден, ка­ жется на 20 лет сверх 10, назначенных пер­ вым приговором по большому процессу **). Здесь посещение церкви стоило ему 20 лет тюрьмы, а ранее в Централке он в церкви ударил смотрителя тюрьмы по лицу и вме­ сто наказания получил выгоду: его призна­ ли невменяемым и перевели в сильно нерв­ ном состоянии к нам, где он довольно бы­ стро оправился. Карийская тюрьма до Шлиссельбурга играла значительную роль. В известном смысле это было высшее учреждение, к го­ лосу которого, если он доходил до других тюрем и городов, прислушивались револю­ ционеры. До нашего прихода она была бо­ лее всего населена одесситами, которых без всякой церемонии предавал суду Панютин под прикрытием ген. Тотлебена, поль­ зовавшегося недурной репутацией за свою военную службу. Мы же явились пред­ ставителями процессов Долгушина, 50-ти и большого 193-х. Нас поразил первый вид заключенных, когда мы вошли в тюрь­ му. Можно было подумать, что они поте*) См., м. пр., м о ю статью в № 4 (11) ж у р н . „Каторга и ссылка", 1924 г., а также статьи в „Бы­ л о й , 1906 г., октябрь, ноябрь к декабрь, под псевд. „Старя к". **) На 15 лет. В. Фигнер. 1