* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

107 АВТОБИОГРАФИИ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ 70 — 80 ГГ. 108 щегося населения, находящегося в кабале у тунеядцев, мздоимцев и насильников. В это же время я внимательно следил за происходившим процессом долгушинцев, который по своему характеру представлял прямую противоположность нечаевскому. Их самоотверженное стремление итти „в народ", чтобы отдать делу его освобождения все свои силы и знания, отказавшись от культурных благ и рискуя попасть на каторгу, склонило и меня пойти тем же путем. К этому ре­ шению подготовило меня отчасти и чтение сочинений Лассаля, а также „Положения рабочего класса" Флеровского и др. произ­ ведений, сосредоточивших все мое внимание на вопросах политических и социальных. Вернувшись осенью в Киев, я решил „сжечь за собою корабли", т.-е. отказаться от намерения стать со временем земским врачом, чтобы лечить, главным образом, бедных трудящихся крестьян. Это был тогда обычный путь чуткой к страданиям ближних передовой учащейся молодежи. Всем этим борцам за улучшение бедственного поло­ жения народа на обширном протяжении России приходилось неизменно наталки­ ваться на одно и то же: на невозможность легальной общественной деятельности. Од­ нако, вступление на революционный путь было для меня не так просто, как мне сперва казалось. В то время мне случайно удалось прочесть только несколько подпольных бро­ шюр, в роде знаменитой „Хитрой механики", „Сказки о четырех братьях" и т. п., но из них я совершенно не мог ничего узнать ни о существовавших в революционной среде течениях, ни о том, в чем должна состоять деятельность противников существовавшего строя для его изменения. Я рассчитывал найти в Киеве старших моих товарищей— П. Б. Аксельрод а, С. Лурье и др., уже давно, как я знал, ставших революционе­ рами. Но я нашел там полный разгром: С. Лурье и другие члены существовавшего в Киеве революционного кружка были аре­ стованы, а Аксельрод с несколькими това­ рищами эмигрировал за границу. Других революционных связей у меня не было, и я тяжело почувствовал свою беспомощ­ ность, совершенное одиночество. Встреча со школьным товарищем Иосифом Щепанским несколько смягчила охватившее меня угнетенное состояние,так как в тече­ ние каникул он также самостоятельно при­ шел к тем же выводам, что и я. Решив образовать кружок из своих старых школь­ ных товарищей, чтобы и их склонить на революционную деятельность, мы занялись среди них пропагандой, но не имели боль­ шого успеха. Случайное знакомство с под­ надзорным д-ром Вл. Эмме, а также со сту­ дентом Колодкевичем и с „нелегальной" Анной Макаревич дало мне возможность несколько разобраться в существовавшем тогда революционном движении. Через Эмме я стал получать запрещенные издания; из них и непосредственно из его рассказов я узнал о „лавристах", „бакунистах", „бунта­ рях", „чайковцах" и т. п. Но мое отношение к этим различным течениям все же не определилось, и никакой организационной связи не создалось для меня. Эмме был лавристом, крайне отрицательно относив­ шимся к Бакунину, Я же, хотя также счи­ тал себя сторонником взглядов Лаврова, но меня отвращал от него „скучный стиль" его писаний, которые я с огромными уси­ лиями усваивал. Наоборот, живые, яркие, увлекательные статьи „истинного револю­ ционера" Бакунина мне очень нравились, несмотря на критическое к ним отношение Эмме. Гл. обр. под влиянием Бакунина, его горячих призывов к „честной, искренней молодежи", я давал себе „ганнибалову клят­ ву"—посвятить свою жизнь делу освобо­ ждения обездоленных. Оставаясь организа­ ционно одиноким, я стал готовиться к дея­ тельности „в народе". Бросив гимназию в последнем классе, я принялся за „теорети­ ческую" подготовку по обширнейшей лавристской программе и, в то же время впер­ вые расставшись со своей семьей, я посе­ лился у столяра, чтобы изучить у него это ремесло. Вблизи от меня оказалась экипажная ма­ стерская, устроенная образованным челове­ ком с тенденциозным намерением поставить своих рабочих в лучшее положение, чем в других мастерских. С его разрешения я занялся также обучением по вечерам и в праздничные дни его рабочих грамоте с на­ мерением затем распропагандировать их. Но эта первая моя попытка пропаганды рабочих окончилась полной неудачей: слу­ шатели проявили совершенное равнодушие к этим занятиям, и вскоре они один за другим отказались от их посещения. Мои собствен­ ные усиленные занятия при новых небла­ гоприятных условиях жизни быстро отра­ зились на состоянии моего здоровья. Я во­ обще был слабосильным юношей со впалой грудью. Профессор, к которому я обратился, приняв меня по костюму за рабочего, по­ советовал поскорее уехать в деревню, чтобы серьезно не заболеть. Я надумал оставить Киев, где чувствовал бесплодность моих оциноких, неорганизованных попыток. * * * Решив отправиться в какой-нибудь губерн­ ский город, в роде Воронежа, Полтавы или Чернигова, где молодежь была меньше напугана арестами, и потому была возможна более организованная революционная дея­ тельность, я обратился за связями к д-ру