* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

541 Социалистическая мысль в России. 542 где он был поражен красотой и мощью буржуазной европейской культуры, как он, со свойственной ему искренностью, стал отрекаться от социализма, заго­ ворил о заслугах буржуазии, о том, что она единственный двигатель про­ гресса, и что Россия должна стать буржуазной. Наиболее глубоким было увлечение европейским социализмом, именно фурьеризмом—у кружка петрашевцев (конец 40-х г.). Правда, отдельные члены этого кружка (особенно Спешнев) (см.) были даже последователями фран­ цузских революционных коммунистов 40-х г.; но в центре социалистических увлечений петрашевцев стояло все же учение Фурье, в KOTt-ром они видели картину светлого, радостного, гармо­ нического будущего, находившегося в таком резком контрасте с неприглядной российской действительностью. Про­ тиворечие между Фурье, отрицавшим всю буржуазно-европейскую цивплизазацию, и политическими идеалами и стремлениями петрашевцев, которые именно мечтали о европейских поряд­ ках для России, лучше всего свидетель­ ствует, что для них, вышедших в боль­ шинстве из мелкого чиновничества и разночинцев, тогдашний европейский социализм был лишь смутным, меч­ тательным й притом абстрактным, оторванным от реальной действитель­ ности выражением их демократиче­ ских стремлений в политике, для ко­ торых они не находили почвы. В отличие от расплывчатого, сен­ тиментально-гуманитарного „социализ­ ма" 30-х и 40-х г., социализм 60-х г., как и народничество следующего де­ сятилетия, был гораздо более конкрет­ ным и практически революционным, т. к. он имел под собою определенную социальную основу. Этой основой было раскрепощенное крестьянство, стра­ давшее й от царизма, и от помещиков, и от развивавшегося капитализма. Глубокое разочарование в либераль­ ных реформах, на которые возлага­ лось столько надежд, быстро шедший процесс „дворянского оскудения" и одновременного разорения крестьянст­ ва, наконец,явственныйросткапитализма, особенно в его наиболее паразитиче­ ских формах, и внедрение его в де­ ревню,—все это создавало у тогдаш­ ней передовой интеллигенции социаль­ но-психологические предпосылки для определенно антибуржуазного настро­ ения. При чем в этом настроении сходились и демократическая, разно­ чинная по своему промежуточному социальному положению, в сущности, мелко-буржуазная интеллигенция и часть дворянской молодежи, выбитая реформой 1861 г. из своей классовой ко­ леи, осознавшая свой классовый парази­ тизм и давшая в 70-х г. довольно много­ численных представителей „кающихся дворян", готовых „отдать долг" народу. Первым настоящим русским социа­ листом, следовательно, н а д о - с ч и т а т ь не Герцена, а Чернышевского, этого „великого русского учёного' и крити­ ка", как назвал его столь скупой на похвалы Маркс. В самом деле, Марке чувствовал в нем много родственных черт. Став социалистом и материали­ стом еще в 1848 г. на студенческой скамье, под влиянием европейской революции и пропаганды петрашевцев, с которыми он был косвенно связан, Чернышевский затем впитал в себя те самые элементы европейской обще­ ственной мысли, на которых воспиты­ вался и Маркс: диалектику Гегеля и материализм Фейербаха, французских историков и социалистов и англий­ ских экономистов-классиков. Но не­ развитые общественные отношения в России не позволили Чернышевскому дойти до всех тех выводов, к которым пришел Маркс. Будучи убежденным материалистом в обще - философском смысле, он в области историй нередко оставался идеалистом, хотя и выска­ зывал иногда гениальные, совершенно марксистские мысли и замечания. Увлекаясь из всех европейских социа­ листов больше всего Фурье, он в тоже время, в отличие от Фурье, стоял всецело на точке зрения революцион­ ной классовой борьбы, явно отрица­ тельно относился к людям компромисса, в роде Луя Блана, и от Бланки заим­ ствовал взгляд на необходимость ре­ волюционной диктатуры. В то же вре­ мя в области политической экономии, в своих знаменитых примечаниях к Миллю, он не пошел дальше т. наз. „рикардианских социалистов", Нако-