* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

°2Д Николай I . 226 :-.пмъ противъ опаснаго вп'вшняго вра.о—революцш п констнтуцшнолнзма. i{&8 г. полагаетъ решительную грань '• правлети Николаи I . Теперь судьба ягЬхъ преобразовательны хъ плановъ ' попытокъ была окончательно р е ц.«иа; начинается н е р т д ъ упорной борьбы за сохранен.е „ с у щ с с т в у ю п 1 о г о " строя, когда, ло словамъ бар. Корфа, Чылъ окончательно усвоенъ принципе -,не трогать ни части, ни целаго: такъ мы, можетъ быть, дольше прожпвемъ". Николаевская Poccifl стала иа „мерт¬ вую точку", ея девпзомъ отныне было: „ни взаде, ни впереде", хотя—по су­ ществу—и въ периоде безплодныхь преобразовательныхе потуге прави­ тельственное творчество Николая — реформатора, по аамечашю проф. А- А- Кизеветтера, напоминаете со­ бой известный гимнастически) npiемъ, такъ наз. „беге на меств", т.-е, и въ этотъ пер.одъ лихорадочной „подпольной'' работы секретныхъ комнтетовъ Poccin продолжала топтаться на одномъ н томъ же меств. Запуган­ ное внутренними потрясениями, испы• вая паничестй страхъ передъ евромскимъ револющ'оннымъ движешемъ, равительство Н., въ конце концовъ, боялось тени своей собственной вла­ сти, каждого своего движения. Н. самъ, такимъ образомъ, привелъ свою власть въ еостояше паралича и нревратилъ всю страну, говоря сло­ вами историка С. Соловьева, въ „ни­ колаевскую тюрьму". Оставшись лицомъ къ лицу съ своей собственной „сильной* властью, Н. оказался въ положенш полной невозможности чтолибо создать, и ему ничего не оста­ валось, какъ охранять „раасудку во­ преки, напервкоръ и т ш я м ъ " этотъ прязракъ власти. Онъ цепляется за свою власть для власти и, въ конце концовъ, становится мученикомъ „самод е р ж а в 1 я " . Охрана прерогативе этой ь..асти, ея „ н а ц т н а л ы ш х ъ " основе, согласно пресловутой уваровской фор­ муле (православно, самодержав1е и крепостное право), эащпта ея внешняго „велпчш", наконецъ, самого принципа абсолютизма сделались те­ перь главной заботой Н. Военщина и полишя должны были со всей энер­ гией стать теперь на страже всерос­ сийской и даже европейской реокцш„Смотръ — говорить историкъ Соловьевъ—сталъ целью общественной и государстве иной жизни. Все делалось напоказъ для того, чтобы державный npiexoirb, взглянулъ и скааялъ: хо­ рошо, все в е порядке!" Отсюда этоте непрестанный параде жизни, все на вы­ тяжке и гнетущая атмосфера общаго в настроетя. Съ этого момента ими. Нокончательно занимаете амплуа „ев­ ропейского жандарма" по искороненпо революционной „крамолы*. Съ величай­ шей злобой Н. обрушивается на новые европейские порядки. Уже со времень польского воасташя для него не было более ненавистного слова и понята, какъ „конституц)я". Я понимаю респуб­ лику, говорилъ импероторъ въ беседе съ до Кюстииомъ—это правительство прямое в искреннее, пли, по крайней м е р е , могущее таковымъ быть; я по­ нимаю абсолютную монархию, потому что я соме глава подобного порядка вещей, но я не понимаю представитель­ ной монархии. Это—правительство лжи, обмана, подкупа, и я скорее бы х<;г в л е отступить до Китая, нежели когда-либо принять этотъ образе провлешя", н, в с пом ниве се злобныме чувствомъ о Польше 30 г., Н. добаввлъ: „я былъ конститущоннымъ монархомъ, и миръ знаете, чего мне стоило нежелаше подчиниться требоваишмъ этого гнуснаго образа правлешя... ыо, слава богу, я навсегда покончилъ съ этою ненавистною поли­ тическою машиною. Больше я кои статуцюннымъ королемт> не буду*. Таково было последнее profession do foi Н. И, ох­ ваченный чувствомъ все возрастаю­ щего страха за судьбы своей соб­ ственной власти, не доверяя ни обще­ ству, ни своей продажной и раболеп­ ной бюрократ!и, И. стремился стянуть вь свои руки бразды правлен!я, усилен­ но развивая деятельность„собетвенлои. е. в. канцелярии" съ е я прославленнымъ в ъ HCTopin политическаго сыска Ш-ьимъ отделешемъ, все более в бо­ л е е откровенно игнорируя установ­ ленный государственный учреждешя и искрение возмущаясь, когда ему его же вервые слуги напомиияли о статьяхе я положенiflxe „Свода Законовъ". „Да неужели же—воскликнулъ какъ-то го­ сударь, когда ему напомнили о су­ ще ствованш учреждешя о Государственномъ Совете — когда я с а м ъ признаю какую-нибудь вещь полезною или благодетельною, мне непременно надо спрашивать на нее сперва согласЫ Совета". Сынт» Павла I встаете передъ нами и иа этотъ разъ, какъ живой: онъ точно токе же, какъ п его отецъ, не выиосилъ, когда ему напо­ минали о существовании „закона" въ его имперш, г д е онъ самъ былъ „живымъ зокономе". Но по м е р е того, какъ въ Н. все более обострялось чувство безпокойства за неприкосно­ венность своихъ прерогатинъ, онъ всо съ большей тревогой смотрелъ па Западе, этотъ грозный „очаге" иостоя