* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

545 Итал1я. 546 ность генш, лишеннаго культурныхъ сдержекъ, привела Корреджю к ъ со­ зданию некой своеобразной красоты, проникнутой более непосредственной жизненностью, если и менее возвы­ шенной, ч е м ъ красота Рафаэля или Леонардо; и эта же решительность дала ему достигнуть, в ъ п о с л е д т е годы его жизни, красочной гармонш, по­ строенной насеромъ,—гармонии, кото­ рая даетъ впечатление тысячи красокъ, а, между т е м ъ , это достигается почти отсутствхемъ красокъ. Эти-то д в е особенности и сделали Корреджю величайшимъ мастеромъ итальянской живописи ХУП и ХУШ вековъ, подоб­ но тому, какъ Микель Анджело былъ создателемъ зодчества и ваяния ХУП в. Главный картины Корреджю нахо­ дятся в ъ галлереяхъ Пармы и Дрез­ дена; наиболее знаменитый его фрески находятся в ъ соборе, въ церквахъ С.-Джованни и С.-Паоло въ Парме. Но наиболее совершенно его искусство выявляется в ъ его „Данов" (галлерея Боргезе), „Леде " (берлинская галлерея), наконецъ, въ „Го" венской галлереи. Въ Венецш свобода воображешя, от­ личающая Чинквеченто отъ Кватро­ ченто, провозглашена была Джор­ джоне (1477—1511). ФлорентШсгае жи­ вописцы нашли въ латинской миеологической литературе средство изба­ виться отъ религиозной традицш и, в м е с т е с ъ т е м ъ , более свободные мо­ тивы для своего воображешя. Джор­ джоне пошелъ дальше: онъ освободился и отъ миеологш. Излюбленными те­ мами его картинъ являются душевныя состояшя, видешя въ краскахъ, безъ конкретного сюжета. Его взоръ уже не ограничивается человеческой фи­ гурой, онъ захватываетъ и весь пейзажъ, окружающий эту фигуру; такъ пейзажъ, первый разъ въ исторш ис­ кусства, становится главнымъ содер­ жашемъ картины. Фигуры относятся къ пейзажу, а не пейзажъ к ъ фигуромъ. Далее, всякия линейный очер­ тания исчезоютъ, чтобы дать общий взглядъ на действительность, и краски накладываются съ раасчетомъ достиг­ нуть единой синтетической тонально­ сти. Всемъ этимъ эавоеватямъ въ об­ ласти искусства соответствуетъ и со­ с т о и т е души, которая не умеетъ раз­ р е ш и т ь нравственной проблемы су­ ществования, какъ розрешалъ ее Ми­ кель Анджело въмучешяхъ, въ презре­ нии, в ъ скорби, в ъ г н е в е , — с о с т о и т е души, которая ничего не берется р е ­ шать и потому чисто романтическимъ образомъ предается мечтамъ, сожалешямъ, музыке, радостямъ жизни. Главный произведения Джорджоне: „Мадонна Костельфранко", „ Б у р я " въ венещанской коллекцш Giovonelli, „Три философа" венской галлереи, „Венера" дрезденской галлереи. Современнихомъ Джорджоне былъ Тицганъ Вечеллго (1477—1576), но такъ какъ онъ умеръ не 33-хъ, а 00 л е т ъ , то искусство Тищана представляетъ, главнымъ образомъ, искусство двухъ поколений, следовавшихъза Джорджоне; пбоТищанъ созрелъ не сразу: до 40 л е т ъ онъ верно шелъ за своимъ револющоннымъ товарищемъ Джорджоне и подражалъ его технике и его духу съ пора­ зительной ловкостью. Затемъ, по смерти Джорджоне, онъ придалъ своей красочной скале ббльшую сдержан­ ность въ тоне, иначе говоря, свелъ ее къ меньшей интенсивности и мень­ шему разнообразш колорита, отказал­ ся отъ холодныхъ красокъ, ограничивъ свою гамму теплыми красками; мало того, отрекся отъ всехъ фантастическихъ неясностей Джорджоне и сталъ разрешать проблему жизни въ движеши и действш. Его мадонны и апостолы уже не ждуть благоговейнаго преклопешя предъ собою: они вы­ ходятъ на волю и сами бросаются на завоеваше Mipo. Карлъ У на коне уже не простой портретъ: это воинъ, окру­ женный кровавой атмосферой. Въ дроматическихъ создашяхъ и въ веризме, еамомъ объективномъ, какого только сумела достигнуть И., нашелъ Тищанъ выражеше своей личности. Его портреты представляли уже не типы людей, а самихъ людей, в ъ позе, пря­ мо выхваченной изъ обыденной жи­ зни, при чемъ в с е стороны оригинала, и внутренний и внешшя, казалось, на­ ходили себе выражеше. А подъ конецъ жиани онъ синтезируетъ в и д е ­ ния окружающей действительности и возеоздаетъ ее не путемъ прямого ука­ зания, а путемъ беглыхъ и глубокихъ намековъ. Произведения его чрезвы1 8 22