* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
37 Елизавета Петровна. 36 тагмн раздобревшая, Е. олицетворяла въ себе тотъ несколько тяжеловесный тишь красоты, который наиболее це нится въ русскомъ народе, и очень пожодила на ту дебелую „красную де виату", которая изображалась на старинныгхъ лубочныхъ картинахъ. При описашной внешности, будучи русской це саревной, Е. не могла иметь недостатка въ искателяхъ ея руки. Къ тому же сажа ея мать, не желая иметь себе соперницъ въ наследовании русскаго престола, усердно искала жениховъ для своихъ дочерей. Въ детстве про чили отдать Е. за французскаго короля Людовика XV; после того возникалъ оддинъ ыатримошальный проектъ за другимъ... Женихи длинной цепью про ходили мимо Е. вплоть до ея более чемъ зрелаго возраста, когда, наконецъ, опа на искание ея руки французскимъ принцемь Людовикомъ Конти ответила, что девице въ 32 года „не прилично думать о замужестве". Счастливая въ любви, Е. оказалась несчастна въ своихъ женихахъ: ни одинъ изъ нихъ не перешелъ на по ложение мужа, хотя трудно было бы и перечислить всехъ, покоренныхъ Е. Довольно сказать, что въ числе иска телей ея являлись иностранные прин цы съ запада и востока (ннфантъ пор тугальский и принцъ персидсшй) и так1е разнородные люди, какъ герцогъ Бнронъ, самъ, говорятъ, неравнодуш ный къ цесаревне и намечавппй ее въ невесты сыну, и какъ императоръ Петръ П, родной племянникъ Елиза веты; этотъ последний — 14-летшй мальчикъ—до того влюбился въ свою бедовую, задорно-бойкую 18-летнюю красавицу - тетушку, что одно время поговаривали даже о возможности и такого необыкновеннаго брака. Изъ множества жениховъ лишь одинъ былъ блнзокъ къ положению мужа Е., это — двоюродный брать голштинскаго гер цога Карлъ-Авгусгь, епископъ любск1й, который, неожиданно скончав шись въ Петербурге, оставилъ въ ду ше невесты на всю жизнь элегиче ское воспоминание... Постоянный сва товства повели лишь къ тому, что чрезвычайно живая, кокетливая, безпечная, заразительно-веселая и остро умно-насмешливая Е. легкомыслен но-неудержимо потянулась то къ одному, то къ другому красивому мужчине, то сразу къ несколькими Пламенный взглядъ ея жадно высматрнвалъ „рабовъ" для ея сердца среди людей всякаго звания; при выборе ихъ дочьбывшей сол датки руководствовалась не генеало гией и не табелью о рангахъ, а совер шенно иными критер1ями, и свободно опускалась на самый низъ общественной лестницы. Дитя любви, Е. сделалась ея свободной, чуждой стеснения жри цей: она даже письма свои запечаты вала печатью съ изображешемъ амура. Первымъ рабомъ ея сердца былъ гвардеецъ Бутурлинъ, спугнувппй отъ це саревны, какъ счастливый соперникъ, не по летамъ женолюбиваго Петра U. Попавъ въ опалу въ это время н оста вленная дворомъ, Е. не потерялась: она образовала свой дворъ въ принад лежащей ей Александровской Слободе. Здесь цесаревна нередко проводила время и въ следующее царствование Анны Ивановны, когда, боясь заключешя въ монастырь, она старалась держаться въ стороне отъ придворных! интригъ и чемъ дальше, твмъ больше замы калась въ тесный интимный кружокъ. Здесь и развернулась широко ея сан гвиническая натура, ярко проявился ея безпечяый характеръ, резко обрисо вались некоторый противоречия этого характера. Далеко не избранное обще ство окружало цесаревну въ Алексан дровской Слободе: новый ея любимецъ, тоже гвардеецъ и красавецъ Шубинъ, служитель Чулковъ, ковюхъ Возжипск!й, стремянной ИэвольскШ и друпе подобные же „добрые молодцы". Пестуномъ и советчнкомъ Е. былъ одинъ изъ многочисленныхъ иностранныхъ проходимцевъ, искателей счастья въ Россш, ганноверецъ Лестокъ, состояв ший въ штате цесаревны въ качестве лекаря • хирурга, человекъ, отличив шийся, однако, не медицинскими позна ниями, а неистощимою веселостью и полвымъ отсутств!емъ нравственныхъ началъ, готовностью на всякая услуги. Само собой понятно, что въ такомъ обществе Е., уже познавшая прелесть вкушения отъ запретнаго плода, не могла обратиться на путь доброде тели и „закружилась" до полнаго самозабвешя. Пиры следовали за пира-