* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
63 Драла. 64 ваетъ рад1усы къ остальными персо нажам*, ко внешнему мйру, и такъ онъ ткетъ непрерывную ткань, живую день прнчннъ и следствий, пока она не замкнется въ своемъ последнем* н решительном* завершении, въ раз вязке Д. Вотъ почему отъ экспозиции (изображение обстоятельстве, при ко торыхъ возможно действие) и до ка тастрофы, отъ завязки и до развязки, Д. движется планомерно, и она име ете свой внутренний ритмъ; завязка, это—повышение, развязка—понижение; кульмннапДоннымъ пунктомъ является повороте въ злосчастии или счастии ге роя. Собственно происхождеше Д., какъ особаговида искусства, до сихъпоръеще не можеть быть установлено съ точ ностью. Но безспорно, что внутреннее соединение двухъ моментовъ—игры и обряда—было темъ семенемъ, изъ ко т о р а я выросла и развилась вся даль нейшая Д. Въ частности греческая Д. (о ней подробнее см. въ ст. древнегрен, литер., XVI, 655 и сл.) возникла иаъ пляски и декламации въ честь бога Диониса. Въ связи съ темъ, что богъ вина, прославленный многообразными похождениями, Дионис* силой хмеля осуществляете въ людяхъ и тяжелое, и веселое настроение, и скорбь, и смехъ, гимны въ честь его, дне ирам бы, въ своемъ развили дали и трагедию, и комеддю. Постепенно въ эти диеирамбы и хоры, въ это хоровое, со борное торжество, все решительнее и решительнее, преобразуя его, входили элементы индивидуальнаго творчества, и отдельные авторы все больше и больше значения придавали исполни телю-актеру, такъ что представлетерааскааъ неуклонно превращалось въ представление-диалогъ. А въ VI—V в. до P. X., по выражению одного ученаго, сама история какъ бы сделалась поэтоме и осуществила великое художественнное произведение—въ одну и ту же эпоху создала триаду гешальныхъ драматурговъ: Эсхила, Софокла, Эври пида (см. соответственный слова и древне-греч. литер., XVI, 656/67). Вся глубина древней мнеологш, вся глу бина общечеловеческой психологии на шли себе вь пхъ трагедиях* беасмертное воплощение. И до сихъ поръ оне въ ми'ровой литературе встречают* разно образные отклики; завещанные ими сюжеты и мотивы разрабатывались и разрабатываются писателями всех* стран* и веков*; можно сказать, что въ этом* смысле мы вообще находимся еще въ полосе Возрождешя, еще не из жили этой эпохи; особенно въ наши дни замечается воскресение интереса къ античной Д. (Верхарнъ, Гуго ф. Гофмансталь, Леконть де-Лилль). Хри стианство, прервавшее было культурнохудожественную традицию древняго Mipa, заглушило на время и классическ. Д.; но иизъ недр* же хрнст1анск. церкви возродилась она. Ритуал* богослужешя сам* представлял* собою действо, Д.; трагед1я Страстей Господ них* являла сама вечную и потрясаюилую тему творчества. И у церков н а я алтаря разыгрывались в* средне вековую пору талия мистерш, соверша лись ташя духовный церемонии, кото рый проложили дорогу новой Д. Естественно было, что драматизиро ванное богослужение не удержалось въ ствнахъ церкви, вышло на ея паперть, затем*—къ самой ограде церковная пространства, наконец*— и за эту преграду, на площадь: такъ мало-по-малу проиисходила секуляризащя, обмирщение Д. Тот* диалог* священников* на клиросе, который составлял* главную часть богослу жебной Д., разростался и требовал* для себя соответственной обстановки, декораций. Въ день Рождества устра ивали ясли, въ день поклонения вол хвов* вешали звезду, на Пасху изо бражали гробницу Господню. Библей ские, евангельские сюжеты искушали возможностью расцветить ихъ быто выми деталями; жизнь стучалась в * церковь; и если изображаешь десять деве, то невольно должен* рано или поздно прийти и купец*, продающий масло для ихъ светильников*. Этому внешнему процессу, конечно, соответ ствовал* и внутреннШ: содержание Д., освобождаясь отъ исключительная господства церковности, все больше и больше воспринимало въ себя эле менты светсюе (и латинский язык* релнгюзн. Д. впоследствии сменился' народным*). Представление вводило въ свой круг* аллегорическ, фигуры— олицетворешя пороков* и добродвте-