* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ БИОГРАФИЙ Клемансо «Господа! Мы все такие чистые. Нам проливать за работой пот ли? Давайте заставим нечистых, чтоб они на нас работали. Интеллигент Я бы их заставил! Да куда мне — чахл! А из них любой — косая в плечах. Ллойд-Джордж Боже сохрани драться! Не драться, а пока выбирают меню, пока восседают, пия и оря, возьмем и подложим им свинью...» «Послушайте! Оставьте меня в покое! Отпустите меня домой, в кабинет! Послушайте! Я не могу! Я думал, потоп по Каутскому будет. И волки сыты, и овцы целы. А теперь — убивают друг друга люди. Милые красные! Милые белые! Послушайте, я не могу!» На фоне ловкости, сметливости, сноровки и простоты пролетариата в преодолении жизненных трудностей он показывает беспомощность буржуазии перед лицом неминуемых событий, ее неспособность действовать и выживать, их узколобые идеалистические воззрения, оторванные от реальности и жесткой правды жизни, «далекость» от народа интеллигенции, способной только разглагольствовать до пены у рта, но не готовой прокормить себя и совершать самостоятельные поступки, отстаивать свои убеждения. «Работать и не подумаю даже. Сяду себе вот тут и займусь саботажем. (Кричит на работающих.) Живей поворачивайся! Руби, да не промахивайся мимо!» В героической меломиме «Москва горит» Маяковский продолжает тему обличения царской политики и показывает те факторы и условия, которые привели к революционному переустройству общества. На его взгляд, это, во-первых, противоречивость царского манифеста 1905 гг., который, по словам поэта, «мертвым свободу, живых под арест. Ну и конституция — сахар и мед. Мертвым свобода — живым пулемет». М И далее: «Дана свобода собраний, но собрания оцепляются войсками, Дана свобода слова, но цензура осталась неприкосновенной, Дана неприкосновенность личности, но тюрьмы переполнены заключенными». Он презирает ее беспринципность, всегдашнее желание при удачном раскладе «переметнуться» во вражеский лагерь: Интеллигент «Слышите — говорят: “Давать сухарей”. А тут голод, холод и всякие страсти. Дама Пойдем на службу к Советской власти». Отсюда недоверие пролетариата к царским указам и постоянная готовность к бою. Во-вторых, это запоздалые, а потому и неадекватные текущему дню уступки правительства: «Виттевскую куцую к черту конституцию. выплюнем, не прожуя, царские подачки» В-третьих, жестокость в подавлении революционных волнений, забастовок и восстаний: «Долой самодержавие! Жандармские гады стреляют в безоружных, — на баррикады! Свобода на бумаге, на деле — приклады» Высмеивает он также диктуемое страхом отсутствие определенной позиции меньшевиков, показывая «удобство» и подлость их соглашательства: 503