* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ БИОГРАФИЙ Однако уникальность поэта связана не только с тем, как он писал, но и с тем, что он писал. Другого поэта, который бы с той же неистовой силой и слепой верой отстаивал идеалы революции, пытался их внедрить в сознание людей, ни тогда, ни в наше время не появилось. Факты недетской жизни юного Маяковского позволяют понять, в какой напряженной атмосфере кристаллизовывались его взгляды, и проливают свет на причины заостренного характера его творчества и крутых поворотов судьбы. Практически с самого начала поэтической деятельности огонь его критики обрушился на тех, кто олицетворяет царскую Россию и охраняет старый строй, на тех, для кого человек и человеческая жизнь сами по себе не имеют ценности, — буржуазию. В стихотворении «Нате!» он впервые открыто с ненавистью заявил о ней как о сборище невежд, обуянных страстью к накоплению и потреблению и в котором нет места действию, беспокойству за судьбу общества, уму и поэтической тонкости. «Через час отсюда в чистый переулок вытечет по человеку ваш обрюзгший жир, а я вам открыл столько стихов шкатулок, я — бесценных слов мот и транжир. Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста где-то недокушанных, недоеденных щей; вот вы, женщина, на вас белила густо, вы смотрите устрицей из раковин вещей. Все вы на бабочку поэтиного сердца взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош. Толпа озвереет, будет тереться, ощетинит ножки стоглавая вошь». В этих произведениях он попирает любые условности и этические правила и тем самым зарабатывает себе скандальную репутацию, формирует образ наглого и смелого поэта, не боящегося открытой схватки со своими слушателями. Причем манера Маяковского бросать вызов публике не является данью поэтической страсти, он намеренно эпатирует, он стремится обратить на себя внимание, вызывая негодование. Он считает, что нужно писать так, чтобы «время сзади ядрами рвалось. К старым дням чтоб ветром относило только путаницу волос». Таким подходом он разительно отличался от других мастеров слова, которые в большинстве своем, несмотря на бури, бушевавшие рядом с ними, либо старались их не замечать, оставаясь верными своему предмету и избранному литературному течению, либо покидали пределы родной страны, не желая служить новой власти. Их он высмеивает не менее грубо, считая лгунами и трусами, беззубыми писаками, прячущимися от бурлящей и на глазах перестраивавшейся жизни. Ему было непонятно, как можно писать о цветах и закате, когда гремят пушки, когда вокруг опьяняющий воздух свободы, когда со всех сторон рвутся лозунги и призывы к действию. Именно им посвящены его строки: «Сидите, глазенки в чаишко канув. Вытерся от строчения локоть плюшевый. Подымите глаза от недопитых стаканов. От косм освободите уши вы». Вас, прилипших к стене, к обоям, милые, что вас со словом свело? А знаете, если не писал, разбоем занимался Франсуа Виллон. Вам, берущим с опаской и перочинные ножи, красота великолепнейшего века вверена вам! Из чего писать вам? Сегодня жизнь в сто крат интересней у любого помощника присяжного поверенного. Господа поэты, неужели не наскучили пажи, М В стихотворении «Вам!» он отказывает ей в уважении, обличает ее двуличность, бесплодность и ограниченность, причисляя к низам общества. «Вам, проживающим за оргией оргию, имеющим ванную и теплый клозет! Как вам не стыдно о представленных к Георгию вычитывать из столбцов газет?! Знаете ли вы, бездарные, многие, думающие, нажраться лучше как, — может быть, сейчас бомбой ноги выдрало у Петрова поручика?.. Если б он, приведенный на убой, вдруг увидел, израненный, как вы измазанной в котлете губой похотливо напеваете Северянина!» 501