* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

Д (236–260) Д налистов. Однако К. Х. Данишевский не видел ничего предосудительного в том, что военные трибуналы действовали без законных на то оснований, и даже без законодательно утвержденных процессуальных норм, оправдывал этот произвол особыми условиями военного времени. Основное назначение революционных военных трибуналов К. Х. Данишевский усматривал в том, что они представляли собой орган диктатуры пролетариата, «долженствующий через бедствия, ужас и неслыханное разорение, через океаны крови и слез провести рабочий класс в борьбе против мира тунеядцев в мир свободного труда, счастья трудящихся и красоты». Выполняя эту хотя и трудную, но почетную роль, органы военного правосудия свою непосредственную задачу видели в уничтожении, изоляции, обезвреживании и терроризировании врагов советской власти. В отношении названной категории осужденных ни о каком правосудии не могло быть и речи, к ним применялась по преимуществу одна и та же высшая мера наказания — расстрел. Автор признает, что в этой беспощадной классовой схватке иногда больше «по ошибке», мимоходом попадало и не особенно виновным и не особенно причастным к контрреволюционным заговорам. Но для него подобные факты судебного произвола являются допустимыми и правомерными, поскольку вопросами виновности подсудимых, принадлежащих к чуждым пролетариату слоям общества, военные революционные трибуналы не интересовались. Однако возмущаться же против подобной практики военного правосудия, считал К. Х. Данишевский, способны лишь филистеры, политические обыватели, которые не могут и упорно не хотят понять, что «война — это суровое дело», а классовая война — это самая суровая и самая беспощадная из всех войн. Право революционных военных трибуналов на террор и судебную ошибку К. Х. Данишевский оправдывал необходимостью удержать основную массу бывших имущих классов от активного выступления против советской власти. Он явно переоценивал общепревентивное значение террора, видел в нем действенное средство, способное «заставить опомниться контрреволюционно настроенные группы и отказаться идти по стопам расстрелянного». Он был уверен в том, что расстрел нескольких «мятежных буржуа», т.е. взятых в плен белогвардейцев, отбивает охоту другим врагам народа идти по стопам расстрелянных. Тем самым, по мнению Председателя Военно-революционного трибунала Республики, суровость трибунала на деле оборачивалась благом, несколькими жертвами удавалось удерживать многих лиц от активных действий против советской власти. При мягкотелой политике военных трибуналов, уверен К. Х. Данишевский, желающих выступать на стороне «белого движения» могло быть значительно больше, и тогда против мятежников пришлось бы применять воинские части, что, разумеется, повлекло бы за собой большие жертвы и разорения с той и другой стороны. Поэтому делал вывод, что в условиях войны террор, жестокость становятся мягкостью, а мягкость оборачивается жестокостью. Соответственно, нет большой беды и в том, что кто-то будет расстрелян по судебной ошибке, невиновно. «Революционные военные трибуналы, — писал К. Х. Данишевский, — в большинстве случаев вынуждены были работать в обстановке, где очень часто при наилучшем желании нельзя соблюсти все формальности, необходимо до возможного упростить все судопроизводство; приговор приходится привести в исполнение почти немедленно, чтобы эффект репрессии был как можно сильнее и этим было бы предупреждено повторение аналогичных преступлений. О справедливости или несправедливости в обстановке боя не могло быть и речи. Все решается соображениями об интересах нападения и обороны и целесообразности для РСФСР, ее Красной Армии и всех трудящихся. В этой обстановке, утверждал он, необходимо для преступников снять всякую надежду на возможность по тем или иным причинам отменить или изменить приговор Революционного военного трибунала; приговор должен получить безусловно характер окончательный, не подлежащий никакому обжалованию. Этим усиливается и укрепляются престиж и авторитет Революционного военного трибунала и влияние его. А на фронте это имеет громадное и особо важное значение в борьбе с преступностью». Итак, следуя логике рассуждений К. Х. Данишевского, жестокость репрессий военных трибуналов была обусловлена не только особыми условиями военного времени и трудностями соблюдения всех процессуальных норм. Репрессии проводились также в целях, весьма далеких от интересов правосудия: для усиления и укрепления престижа и авторитета Революционного военного трибунала, для большего эффекта судебной репрессии, «целесообразности для РСФСР, ее Красной Армии и всех трудящихся». Непосредственные интересы правосудия в этих условиях уходили на второй план, что признает 240