* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

Ш (801–829) Ш он «не пользовался никакими гражданскими правами», в глазах древнеримского господина он «был животное, не отличавшееся ничем от вола и осла». Логика древнеримского права считала «наслаждением то, что наводит ужас на цивилизованного человека»; «в особых школах приготовляли рабов, чтобы видеть потом их растерзанными дикими зверями или убитыми подобными же им гладиаторами. Эти зрелища довели римлян до такой огрубелости, что народу нужны были беспрестанно кровавые зрелища». Конечным результатом логики древнеримского права было «отупение народной массы», и «если бы римляне знали, что рабство погубит их, — подытоживал Н. В. Шелгунов, — у них бы не было рабства». Борьба идеи права с идеей свободы, борьба личности с обществом, притесняющим ее, констатировал Н. В. Шелгунов, составляли содержание «всей последующей европейской истории». Говоря о Древней Руси, Н. В. Шелгунов отмечал, что «впервые идея права» выражена здесь «в лице князя». Но если вникнуть, что понималось под правом, в чем заключалась его логика, какие цели это право преследовало, к чему оно стремилось, выводы будут неутешительными. Одна сила признавалась правом во всей средневековой Руси. Эпоха крепостного права в царской России держалась «исключительно чувством страха…». Н. В. Шелгунов был убежден, что идеал равного человеческого достоинства в системе социальных отношений достижим, «полное практическое торжество его есть только вопрос времени. В качестве примера нормальной, здоровой правовой логики он рассматривал американскую Декларацию независимости 1776 г. (называл ее «замечательным актом»), а также французскую Декларацию 1789 г., разработанные видными юристами. И в Америке, и во Франции, особо подчеркивал Н. В. Шелгунов, юристы проявили себя «передовыми деятелями», были истинными «представителями народа и его революционными предводителями». Говоря в этой связи о роли русских юристов прошлого в становлении и развитии права, его институтов, Н. В. Шелгунов отмечал, что сравнение их с европейскими юристами дает негативный результат. В то время как европейские юристы отличались высоким образованием и выделялись из общего уровня своим теоретическим развитием и «своим руководящим участием в государственных делах достигли первенствующего значения и давали направление государственной жизни, наши, напротив, уронили себя в общественном мнении», «во всю русскую историю играют роль слепых исполнителей и безличного орудия власти, орудия, чуждого руководящего влияния на судьбы России. Понятно, что при полном отсутствии теоретического элемента в русском юридическом представлении формирование государственного организма должно было 808 идти беспорядочно, произвольно, ощупью, постоянно подчиняясь капризу сильного и одной логике неосмысленных фактов». С горечью замечалось: «мне еще не случалось видеть ни одного русского правоведа, из которого вышел бы Солон, Ликург, Кантон или Бентам». Рассматривая право как одну из норм общественного сознания, Н. В. Шелгунов утверждал, что качественный уровень права как регулятивного феномена зависит от уровня общественного правосознания, его развития. Подчеркивалось, что развитое правосознание — один из важнейших ингредиентов интеллектуального развития членов общества, определяющий их душевное ядро, динамику их волевых поступков и действий. Только высокоразвитое правосознание (а не спекулятивное мышление, соединенное с практической деловитостью) способно найти, определить объективные критерии при распределении в системе правовых отношений тех или иных социальных благ для каждого человека, для общества в целом. Ученый считал, что правосознание в своей сути — это не только логика, но и человеческие чувства. Задача государственной политики заключается «в умении угадывать душевное настроение общества и пользоваться им для общественно-прогрессивных целей». Многие государственные неурядицы, по мысли Н. В. Шелгунова, являются следствием неразвитости общественного правосознания. Обосновывая необходимость демократических форм государственного правления, Н. В. Шелгунов осуждал так называемое «право цезаризма», приведшее к непомерной абсолютизации института персонифицированного перволидерства в системе государственного управления, подвергал критике извращенные идеалы государственного властвования, отмечая, в частности, что «орудием лукавого своекорыстия явилось учение о трех властях», подчеркивал значение принципа верховенства института народных представителей. Заслуживает внимания мысль Н. В. Шелгунова о качественной взаимосвязи государственного управления с нравственным уровнем нации, народа. «Правительства, — писал он в своих «Письмах о воспитании», — в сущности бывают обыкновенно не лучше народа, которым управляют. Где масса нравственно здорова и добросовестна, там и нация управляется честно и добросовестно». Г. Т. Чернобель ШендзиКовСКий иосиф александрович (1849– ?) — заслуженный ординарный профессор, исследователь проблем правовой науки. И. А. Шендзиковский вел преподавательскую деятельность в Военно-юридической академии в должности адъюнкт-профессора, затем ординарного профессора и заслуженного профессора.