* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ч чаадаев петр яковлевич (27 мая 1794 — 14 апреля 1856) — русский мыслитель, публицист, исследователь проблем правовой науки. Родился в Москве. В 1808–1811 гг. учился в Московском университете, посещая лекции профессоров нравственно-политического и словесного отделений. По окончании университетского курса служит в лейб-гвардии Семеновского полка. Участник Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов 1813–1814 гг. C 1816 г. — член масонской ложи «Соединенных друзей»; с 1816 г. — близкий друг А. С. Пушкина. В 1819 г. был принят в «Союз благоденствия», в 1821 г. в Северное общество декабристов. В 1823–1826 гг. путешествовал за границей (в Германии, Великобритании, Франции), познакомился с Ф. В. Шеллингом и Ф. Ламенне. По возвращении в Россию жил в Москве; в 1829–1831 гг. писал свою основную работу — «Письма о философии истории» (на французском языке), которая в русском переводе стала известна под названием «Философические письма». Опубликование первого из них в журнале «Телескоп» (1836) вызвало резкое недовольство властей. «Высочайшим повелением» П. Я. Чаадаев был объявлен сумасшедшим. В ответ на обвинения в недостатке патриотизма П. Я. Чаадаев пишет «Апологию сумасшедшего» (1837), где пытается на примере истории России решать общие проблемы социального порядка, «ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество». Основные труды: «Сочинения и письма» Т. 1–2 (М., 1913–1914); «Полное собрание сочинений и избранные письма». Т. 1–2 (М., 1991). Политическая мысль П. Я. Чаадаева выражена в восьми его философических письмах, в более чем полутора десятках статей («Апология сумасшедшего», «Отрывки и афоризмы», Отрывок из исторического рассуждения о России», «1851», «L’Univers», «15 января 1854» и др.) и многочисленных письмах, где дается беспощадная критика самодержавного правления, сословного неравенства, основанного на наследственной передаче власти и имущества, демонстрируется бескорыстная нелицемерная любовь к Отечеству: «Я предпочитаю бичевать свою родину, предпочитаю огорчать ее, предпочитаю унижать ее, — только бы не обманывать». Любовь к правде, к истине мыслитель ставил выше всего. Чаадаев — западник. И сегодня не лишено актуальности его основополагающее положение: «Обособляясь от европейских народов морально, мы тем самым обособляемся от них и политически…» — вот суть его опасений. Но главное состоит в том, что Европа — «наследник, блюститель и хранитель всех предшествующих цивилизаций…», через ее историю проходят веками вырабатывавшиеся нравственные начала. С его точки зрения патриота, Россия «приближается к гибели всякий раз», когда она «противопоставляет себя другим народам». Именно в этом пункте он решительно расходился с патриотами — славянофилами. Обращаясь к этапам социально-политического развития России, П. Я. Чаадаев писал: «Сначала — дикое варварство, потом грубое невежество, затем свирепое и унизительное чужеземное владычество, дух которого позднее унаследовала наша национальная власть…». Такова, по П. Я. Чаадаеву, «печальная история нашей юности». Оттуда тянутся нити тусклого и мрачного существования, различного рода злодеяний, крепостничества. Ею обусловлена последующая стадия «хаотического брожения в мире духовном», из которого Россия еще не вышла. «Одинокие в мире, мы ничего не дали миру, ничему не научили его; мы не внесли ни одной идеи в массу идей человеческих, ничем не содействовали прогрессу человеческого разума, и все, что нам досталось от этого прогресса, мы исказили». Весьма нелицеприятная диссидентская оценка положения дел в России вызвала репрессивные меры со стороны высшей власти. В соответствии с резолюцией царя П. Я. Чаадаева объявляли умалишенным. Позднее освободили от медицинского надзора, но под условием «не сметь ничего писать». Редактора журнала «Телескоп» сослали. Впоследствии П. Я. Чаадаев признал преувеличением положение «Философического письма», в котором присутствуют только черные краски: «…Да, было преувеличение в этом обвинительном акте, предъявленном великому народу, вся вина которого в конечном итоге сводилась к тому, что он был заброшен на крайнюю грань всех цивилизаций мира… наконец, может быть, преувеличением было опечалиться хотя бы на минуту за судьбу народа, из недр которого вышли могучая натура Петра Великого, всеобъемлющий ум Ломоносова и грациозный гений Пушкина…». Между тем, заключая свое знаменитое письмо, П. Я. Чаадаев откровенно давал понять, что не может высказать всего: «То, что я говорил о нашей стране, должно было показаться вам исполненным горечи; между тем я высказал одну только правду и даже не всю». Но и сказанного было достаточно, чтобы понять: история России не знает тех событий и того социального уклада, которые бы рождали «идеи долга, справедливости, права, порядка». И совсем не оправданием, а выражением гражданской 773