* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

п (533–604) п подвергся опале, в результате которой вновь оказался на Соловках и прожил там последние семь лет своей жизни. Главным трудом всей его жизни стала «История в память сущим предыдущим родам», известная впоследствии под названием: «Сказание Авраамия Палицына». В историографии высказывается предположение о принадлежности перу Авраамия «Повести 1606 г.». Оба произведения написаны человеком с большим литературным дарованием и близки по своему идейному содержанию. «Сказание» А. Палицына высоко оценивалось современниками за яркость и талантливость изложения описываемых в нем трагических событий и интересный анализ их причин и политических последствий. Произведение Авраамия получило большое распространение среди читающей публики; современные исследователи считают его одним из достоверных источников по истории Смуты в России. А. Палицын предпринял попытку обнаружить причины случившихся со страной бедствий и серьезного политического кризиса в событиях предшествующих царствований, особенно подвергая тщательному рассмотрению восшествие на престол, а затем и царствование Бориса Годунова. Борис, еще в качестве правителя, при Федоре Иоанновиче, заслужил похвалу Палицына за разумность управления, но также и упрек за властолюбие. В честности первых в России выборов царя, претендентом на которых выступил правитель — Борис Годунов, А. Палицын сомневался. Сама ситуация, позволившая выдвинуть эту кандидатуру, вызывает у автора «Сказания» недоумение. А. Палицын сообщает, что среди знатных русских родов многие тогда были достойны избрания на высшую должность в государстве, но «промышляется быти царем вышеупомянутый Борис». «Слезное умаление» «от народного множества» к восприятию Борисом царского скипетра Палицын считает подстроенным сестрой-царицей и сторонниками Годуновых спектаклем. Троицкий келарь осуждает поведение высшего святительского чина — патриарха Иова, участвовавшего в этих выборах, со всем Освященным собором, благословившего Годунова иконой Богоматери, написанной рукой Евангелиста Луки. Он пришел к заключению, что действиями патриарха, решившегося на благословение Бориса, во время выборов был «двигнут той образ нелепо, двигнута же и Росия была нелепо». Вступив на престол, Борис как властитель, обладающий недюжинным умом, исполнял свою должность ответственно: заботился «о всяком благочестии и о исправлении нужных царству вещей … о бедных и нищих крепце промышляющее и милость к таковым велика от него бывшее, злых же людей люто изгубляше — таковых ради строений 534 всенародных всем любезен бысть». Но одновременно с этим Борис «много бесчестия и зла нанесе … племени царя Федора»: некоторых он погубил, других изгнал с тем, чтобы утвердить на престоле свое семя. Царь Борис осквернил свое царствование «неправедным прибытком»: брал большие налоги и «откупов чрез меру много», «воздвигше цену кабаков» и тем стяжал к себе ненависть от народа. Доносительство, клевета на неугодных Борису людей и порожденный ими страх «оплел» людей. В стране стали распространяться пороки и упала нравственность: «объядение и пиянство велико, и в блуд впадохом, и в лихвы и в неправды и во вся злая дела», причем «в горшая и злейшая дела впадохом, и не токмо простии, но и чин священствующих… и невста никто от вельмож, их же роды погуби, ни от царей странских», а от своего же русского царя. А. Палицына удивляет тот факт, что, видя такое беззаконие и истребление ни в чем не виноватых, именитых и славных людей России, не вступились за них и не положили предел беззаконным действиям царя Бориса правители других стран. Впервые в политической литературе прозвучало обращение не только к национальному, но и международному общественному мнению. Нашествие на Россию «Григория чернеца», «греха раба и еретика» А. Палицын рассматривает как ниспослание Божественной кары за беззакония властей. Народ и духовенство во главе с патриархом покорились самозванцу. Но против росстриги был составлен заговор, и он был низвержен и убит. На престол был возведен глава заговора — князь Василий Шуйский. А. Палицын посчитал его возведение незаконным, поскольку на четвертый день «по убиение розситригине…малыми некими от царских полат излюблен бысть царем князь Василий Иванович Шуйский и возведен бысть в царский дом, никим от вельмож не пререкован, ни от прочего народа умолен. И устроися в Росиа двоемыслие: ови уболюбяще его, ови же ненавидяща». Царь Василий «многажды убиваше повинных, с ними же и неповинных и несогрешивших смертну суду предаше». Верил он не делам, а только словам («на языце службу носящим»). В результате «смущены бо быше первоначальствующеи державы», духовенство и весь народ русский разделился и «тако по всей России изыде с мечем друг на друга». А. Палицын придавал большое значение именно процессу всенародного избрания царя, посчитав нарушение этого порядка началом Смуты в государстве. Василий Шуйский чести ни от высших сословий, ни от народа не получил и, более того, «царем же играху, яко детещем, всяк вышши меры своея жалованья хотяше». Он осуждает представителей высших сословий страны, которые поочередно переходили от царя Василия в лагерь второго самозванца в Тушино, а затем возвращались к Шуйскому: «не