* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

энциКлопедичеСКий Словарь биографий свое покровительство и в течение всей жизни Волоколамского игумена «жаловал его». В этот период Волоколамский монастырь вступил в полосу своего расцвета. Деятельность Иосифа связана с отстаиванием имущественных прав церковно-монастырской организации, в том числе и на населенные крестьянами земли с возможностью использования их подневольного труда, и в особенности с борьбой против еретиков. Перу Иосифа в настоящее время атрибутируются: «Сказание о новой ереси новгородских еретиков»; «16 «Слов» против ереси новгородских еретиков», впоследствии объединенных в одну книгу под названием «Просветитель, Послания к разным лицам, Монастырский Устав и Духовная Грамота». При жизни Иосифа его «Слова» распространялись в многочисленных списках. Первая неполная публикация (отсутствует 12-е «Слово») была осуществлена в журнале «Чтения Общества истории и древностей российских» (ЧОИДР) в 1846 г. (№ 1–3). Полное издание всех «16 «Слов» просветителя предпринято Казанским императорским университетом (1868; 1888; 1896 — наиболее полное издание). Некоторые послания Иосифа Волоцкого изданы также в ЧОИДР в 1843 (№ 1). Все известные на настоящее время послания Иосифа Волоцкого изданы А. А. Зиминым и Я. С. Лурье в 1959 г. («Послания Иосифа Волоцкого». М.–Л., 1959). Последнее издание просветителя в переводе на современный русский язык было осуществлено Спасо-Преображенским Валаамским монастырем (М.,1993). В течение всей своей жизни Иосиф отстаивал имущественный статус церковно-монастырской организации, противопоставляя его личной нестяжательности монаха. Согласно его учению, в большом общежительном монастыре каждому монаху не принадлежит ничего; вступая в него, он должен отречься от всяких вещей и «не точию не имети стяжания, но ниже желати его». В Монастырском Уставе, написанном Иосифом в 1503–1504 гг., всем монахам предписывалось полное нестяжание, одинаковая «пища и питие» и запрещение владения чем-либо «особным». Но по мере увеличения богатства самого монастыря за счет вкладов его пострижеников и пожертвований различных лиц взгляды Иосифа претерпели существенные изменения. Сохраняя общую ориентацию в отношении владельческих прав монастыря как монашеской корпорации в целом, он делает отступления от провозглашенного им идеала личной нестяжательности монаха. В Духовной грамоте, написанной приблизительно в 1511–1512 гг., Иосиф не только не возражает против «особных» вещей монахов, но разрешает им иметь в собственности «книги и всякие вещи», «одежду и обущу» и даже «сребренции». Такой мо- нах может даже «и рукоделие делать, еще же купити и продати, и грамоты писати и посылати». Ясно, что владелец «сребренций» не захочет «в худой одежде жильствовати»; в результате Иосиф вводит три устроения для монахов относительно пищи и одежды. Если монах по первому устроению имеет «едину ряску», да и то «худа вся и искропана», то по третьему: можно иметь три шубы, также и другого монашеского одеяния. Причем вводится и суровое запрещение брать «особную вещь» под предлогом, что «вся обще суть». Такие действия уже оцениваются как «крадьба». Индивидуальная собственность монаха подлежит охране наряду с монастырской. Личный труд монаха поощряется, но его обязательность, провозглашенная в Уставе, в Духовной грамоте исчезает. При наличии богатого и стяжательного статуса монастыря сохранить личную нестяжательность монаха невозможно, и Иосифу в конце его жизненного пути это становится очевидным. Иосиф уделял большое внимание борьбе с еретиками и еретическим «вольномыслием». Он поставил себе задачей теоретически обосновать право церкви на использование государственной власти в преследовании и наказании еретиков. Он приравнял их к «лихим людям», т. е. преступникам, введя борьбу с ними в сферу деятельности государства. При разрешении этой проблемы Иосиф сформулировал свое оригинальное учение о власти. Источником власти в государстве Иосиф традиционно считал Божественную волю, и в этом отношении он следует евангельскому пониманию власти в обществе: «нет власти не от Бога и все существующие власти от Бога установлены». Но далее его рассуждения принимают другое направление. Власть — божественное установление, но ее носитель является обычным человеком. Властитель, оставаясь «по естеству своему» равным всем своим подвластным, врученным ему «скипетром царствия» становится подобным Богу. Тем не менее великий князь или царь достоин царской чести, а не божественной, т. е. сакрализация земного носителя власти, по мысли Иосифа, недопустима: «Царю следует отдавать честь как царю, а не как Богу». Исходя из этих посылок определяется компетенция властей: царь властвует только над телом своих подданных, а их души недоступны царским повелениям. «Царь может благодетельствовать и мучити телесно, а не душевне». Божественное начало вечно и неизменно, а царь в силу своей человеческой природы может совершать ошибки, причем такие, которые способны погубить не только его самого, но и его народ и страну. Руководствуясь этими соображениями, Иосиф моделирует нравственный образ носителя верховной власти. В отличие от своих предшественников, обычно перечисляющих положительные качества, 291 и