* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

и (273–296) и нахи и отправленного насильственно в КириллоБелозерский монастырь Василия Собакина он называет «злобесным псом»; полководца Ивана Шереметева, неоднократно одерживавшего военные победы и также насильственно постриженного в монахи, — «бесовым сыном», а князя Ивана Хабарова — «дураком и упырем». В целом следует отметить, что общий уровень развития политико-правовой теории, достигнутый к середине XVI в., доктриной Ивана IV был снижен. Царствование Ивана Грозного дает исторический пример того, как достоинство формы правления (в данном случае: сословно-представительной монархии) может быть выхолощено террористическим политическим режимом. Реализация властных полномочий через систему опричных мероприятий обесценила содержание Земских соборов как представительных органов власти, существовавших в стране с 1549 г., а правительство превратило в безгласный придаток царской власти, полностью от нее зависящий, не только в решениях, но и самом своем существовании. Н. М. Золотухина иван тиМофеев (дьяк иван тимофеев) (ок. 1555– 1631) происходил из служилых подмосковных дворян1. Свою службу он начал при Федоре Иоанновиче в должности подьячего; в середине 70-х годов XVI в. он становится дьяком Пушкарского приказа, а в 1604 г. уже значился дьяком Приказа Большого прихода, т. е. занимал один из высших бюрократических чинов в государстве. Он служил и при Лжедмитрии I, а при Василии Шуйском стал чиновником особых поручений при царе. В 1607 г. Василий послал дьяка в Новгород, где тот находился в течение десяти лет (1607–1617), в том числе и в годы шведской оккупации. По возвращении из Великого Новгорода дьяк получал ответственные «городовые» назначения: в Астраханскую администрацию, затем в Ярославль и Нижний Новгород. За свою службу он неоднократно жаловался денежными премиями и землями. В конце 20-х гг. ХVII столетия он значился в перечне дьяков, сидевших у «иконного дела». К этому времени Тимофеев был уже известен в обществе как образованный человек и писатель («книгочтец и временных книг писец»). Перу Тимофеева принадлежит всего одно произведение, названное им «Временником». Однако это не простой хронограф, ибо автор поставил себе задачей проанализировать все события, предшествующие Смуте и самой Смуты с тем, чтобы выяснить, почему и в силу каких причин «такая великая и преславная земля во всех землях стала в разорении и запустении?» и назидательно рассказать потомкам об обстоятельствах трагических событий, приведших страну к таким печальным ситуациям. Особенность «Временника» заключается именно в аналитическом характере повествования и проектировании этого анализа не только на прошлое, но и на будущее. Во «Временнике» Тимофеев предложил свою концепцию Смуты, ее причин и последствий, которая впоследствии оказала большое влияние практически на всех историков Российского государства. Начал дьяк свое исследование издалека: с анализа царствования Ивана IV. Монархия, как форма правления не вызывала никаких сомнений у Тимофеева; ни о какой другой организации власти для России он и не помышлял. «Крепкий по происхождению» властитель представлялся Тимофееву лучшим вариантом для замещения высшей должности в государстве. Знатное родословие верховного властителя почетно для всего государства и престижно на международной арене. В свете этих традиций, рассматривая царствование Ивана IV, он не скупится на похвалы его родословию. Царский престол царь занял «законно и святолепно», воспитание получил приличествующее сану: был не только грамотен, но даже обучен философии, к тому же имел внешнюю скромность («внешнее немнение»). Но на этом Тимофеев заканчивает свои похвалы Ивану IV — все они оказались связанными только с одной стороной власти — происхождением. Более сложным для Тимофеева оказался анализ реализации властных полномочий этим царем. Средневековым общественным мнением (не только в России, но и в западных странах) был прочно усвоен библейский тезис о святости венца и «чести царева имени». Тимофеев подошел к этой теме весьма осторожно. Разоблачать следует только тех правителей, которые «незаконно наскочили на царство», и если писатели о таких будут молчать, то грех «бесчиния» падет и на них самих. «Царюющих праведно» не следует осквернять «худым многословием, без стыда и муки», а, обнаружив «царское безобразие жития», молчанием прикрыть его как ризой, как это сделали когда-то «благоискусные дети Ноя» (Кн. Бытия. 9:22–24). Однако в России к этому времени была уже известна теория Иосифа Волоцкого, предоставлявшая возможность отделить венец от его носителя. Тимофеев воспользовался выводами Волоколамского игумена, непосредственно применив их к анализу царствования Ивана IV. Данный царь, сообщает Тимофеев, будучи законным правителем, вел себя неподобающе своему высокому 1 Правильное прочтение его имени, как установил В. Б. Кобрин – Иван Тимофеевич Семенов. Впоследствии родовая фамилия Семенов была утрачена. (См.: Корецкий В. И. Новые материалы о дьяке Иване Тимофееве // Исторический архив. 1962. № 1. С. 147–148). 272