* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

е (235–248) е «Умеренность управляет людьми, а не выступление из меры». Вид и мера наказания должны зависеть от совершенного деяния. Недопустим произвол законодателя в определении наказания. Насилие по отношению к человеку, совершившему преступление, определяется его собственным действием, а не другим человеком. Все преступления она делила на четыре рода: первого рода — «против закона, или веры»; второго — «противу нравов»; третьего — «против тишины и спокойствия»; четвертого — «против безопасности граждан». Каждому из этих родов соответствуют определенные наказания. Как было принято, на первое место в феодальном праве ставились деяния против веры. Екатерина II считала возможным отнести их и к третьему и четвертому роду в силу того, что они влияют на общественное спокойствие и безопасность, по своему характеру они заслуживают наказаний чисто церковного характера: «изгнание из храмов, исключение из собрания верных на время или навсегда». Но царица не исключала применения в этих случаях и «гражданских наказаний». Второго рода деяния направлены против общественной нравственности, соответственно и наказания здесь носят исправительный характер, с целью вызвать стыд, удалить из общества порочных членов. Преступления третьего рода носят характер нарушения тишины и спокойствия, но не создают опасности для граждан и их имущества. Соответственно наказания имеют цель удалить и исправить нарушителя, восстановить спокойствие и порядок. Наиболее опасны деяния четвертого рода, и наказание в этом случае носит наименование «казни». При этом смертная казнь должна применяться не только тогда, когда совершено убийство, но и при покушении на безопасность человека: «Гражданин бывает достоин смерти, когда он нарушил безопасность даже до того, что отнял у кого жизнь, или предпринял отнять. Смертная казнь есть некоторое лекарство больного общества». В то же время посягательство на чужое имущество должно влечь за собой имущественные наказание, «потеряние имения», а если преступник не имеет такового, то к нему должно применяться телесное наказание. Екатерина II упоминала в «Наказе» права подданных Российской империи, близкие по своему содержанию к формальным буржуазным свободам. Опираясь на христианские заповеди и идеи французских просветителей, она декларировала в качестве политических посылов «добро», «честность», необходимость видеть граждан России, «охраняемых законами», и дала трактовку некоторых понятий, например таких, как «равенство», «вольность» [т. е. свобода]. «Равенство всех граждан состоит в том, чтобы все были подвержены тем же законам». 238 Однако на практике продолжал действовать принцип партикуляризма права, характерный для феодализма, сословное законодательство закрепляло неравенство субъектов права. «Вольность есть право все то делать, что законы позволяют; и ежели бы где какой гражданин мог делать законом запрещаемое, так бы уже вольности не было: ибо и другие имели бы равным образом сию власть». Таким образом, вопрос о вольности сведен Екатериной II к строгому подчинению всех подданных законам. В качестве важнейших достоинств личности она выделяла способность управлять своими страстями: «Великое благополучие для человека быти в таких обстоятельствах, что когда страсти его вперяют в него мысли, быть злым, он, однако, считает себе за полезное не быть злым». Екатерина II считала о необходимым совершенствование организации судебной системы. Целью преобразований являлось учреждение суда, где каждый был бы судим равным себе. В «Наказе» был поставлен социальный вопрос — о защите бедных от богатых, запрещение «богатым удручать меньшее их стяжание имеющих»; были даны рекомендации и помещикам так облагать податями и повинностями крестьян, чтобы это не наносило ущерба их хозяйствам и не вело к разорению государства в целом. Но в то же время из первоначальной редакции «Наказа» были исключены положения, касающиеся ограничения крепостного права. В «Наказе» также нашли отражение характерные для абсолютизма традиции воспитания населения в духе «послушания» и в «страхе Божьем». Однако Екатерина II запретила в документах, идущих как от государственных чиновников, так и от частных лиц на ее имя, подписываться, как прежде, «раб» или «холоп». Императрица, здраво оценивая современное ей общество, указывала, что невозможно управлять без того, «чтоб не приводить людей в неволю», но это допустимо лишь тогда, когда «крайняя необходимость к учинению того привлечет, и то не для собственной корысти, но для пользы государственной; однако и та едва не весьма редко бывает». С этих позиций она рассматривала не только наказание за проступки, но и необходимость исполнения государственных установлений, а также и крепостное состояние. В «Наказе» дана негативная оценка античного рабовладения, когда рабы «не одного только гражданина, но при том и всего общества были рабы», а соответственно они не могли искать защиты в суде, а сами рассматривались как вещь, принадлежащая хозяину. С одной стороны, здесь императрица как бы старается показать, что крепостные в России не являются рабами, однако следом за своими рассуждениями о рабстве она делает умозаключение о том, что «не должно вдруг и чрез узаконение общее делать великого числа освобожденных». А это