* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

энциКлопедичеСКий Словарь биографий у них докторских дипломов западноевропейских университетов, что не без оснований признается унизительными условиями. Что касается языка преподавания, то можно вспомнить строки, написанные профессором Варшавского университета Г. В. Вульфом в своих мемуарах: «Некоторые из них (польских преподавателей. — К. К.) были прекрасные ученые; их лекции слушались с захватывающим интересом, но на каком русском языке они читались! И мне, русскому, было больно и обидно и за свой искалеченный язык, и за то, что эти люди принуждены излагать свои прекрасные мысли и знания в такой прямо отвратительной форме и кому же? Тем, кто мог бы гораздо лучше воспринять их лекции, читай они на языке, родном и для лектора, и для громадного большинства их слушателей». Что же мы видим в итоге? Из действительно «звездного» первого (чисто польского) состава юридического факультета Императорского университета (1869/70 учебный год) лишь один профессор И. К. Хвалибог покинул кафедру через три года. Что касается остальных профессоров, то они успешно защитили в установленное правительством время диссертации (преимущественно в Петербургском университете) и, совершенно очевидно, не имея проблем с русским языком, длительное время преподавали на юридическом факультете: Ф. Дыдынский — 37 лет, В. Голевинский — 29 лет, А. Окольский — 25 лет, С. Будзинский — 23 года, А. Бялэцкий — 18 лет В. Миклашевский — 17 лет, М. Шимановский — 16 лет, И. Кашница — 12 лет. Причем, они продолжали активные исследования, публикуя свои труды не только и даже не столько на русском, сколько на польском языке, и обогащали польскую правовую науку. Слабо верится в то, что такие светила польской юридической науки в течение столь длительного срока терпели разнообразные унижения, о которых писали некоторые авторы. По нашим подсчетам, профессорский состав юридического факультета Варшавского университета был преимущественно польским до 1886/87 академического года, потом большинство преподавателей составляли русские, и лишь после 1908 г., когда университет открылся после трехлетнего перерыва, профессура юридического факультета была «чисто» русской. Возвращаясь к теме противопоставления высокого уровня польских профессоров Королевского Варшавского университета и Главной школы и, соответственно, низкого — в Варшавском императорском университете, проходящей красной линией через некоторые работы, посвященные юридической научной и педагогической школе в Польше в XIX в., хотелось бы остановиться на некоторых интересных фактах, ранее остававшихся без внимания исследователей. Говоря об успехах польской научной школы права до 1869 г., польские авторы почему-то не обращают внимания на истоки научного вдохновения многих замечательных польских юристов середины — второй половины XIX в., работавших в Главной школе. Общепризнанным является факт, что важное, если не решающее, значение для формирования ученого-юриста имеет его Alma Mater, ее научные традиции. Изучив биографии польских ученых-юристов, работавших в Главной школе, а затем перешедших на юридический факультет Варшавского университета, мы обнаружили примечательный факт: ученые, составившие костяк преподавательского корпуса первой и основу первоначального (сохранявшегося в течение около 20 лет) состава второго, получили юридическое образование… в российских юридических вузах. Понятно, что у них не было возможности получать юридическое образование у себя на родине. Впрочем, здесь требуется дать небольшую историческую справку относительно геополитической ситуации в Польше. После трех разделов Польши в «российской части» страны был образован Варшавский университет, но, как указывалось выше, он был закрыт в 1831 г., и до 1862 г. в Варшаве и Царстве Польском не было юридического вуза. На территории Галиции, оказавшейся под суверенитетом Австро-Венгрии, работали Львовский университет и Краковский университет, названный в 1818 г. Ягеллонским. Таким образом, если в Варшаве и всем Царстве Польском молодые люди не могли получить юридического образования после 1831 г., то они могли сделать это в Краковском или любом ином западноевропейском университете. И, тем не менее, поляки — будущие профессора Главной школы, а затем Варшавского (императорского) университета избрали российские вузы — В. И. Голевинский, В. В. Микляшевский, А. С. Окольский, И. К. Хвалибог — юридический факультет Петербургского, а С. М. Будзинский — Московского университетов. Более того, В. И. Голевинский и С. М. Будзинский защитили магистерские, а А. К. Бялэцкий, Т. М. Дыдынский, И. В. Кашница и А. С. Окольский — докторские диссертации в Петербургском университете. С. М. Будзинский — в Московском, кроме того, он еще и преподавал на юридическом факультете Петербургского университета. Думаю, следует признать, что их смело можно назвать питомцами российской юридической школы. Развивая в дальнейшем польскую юридическую науку, они, тем не менее, не могли не быть благодарными российской юридической школе, сформировавшей их профессиональное юридическое мышление, давшей им добротные знания и заложившей фундаментальные основы их будущей научной 17