* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
рей въ память Севастопольская погрома, Закаспшскихъ войнъ и последней Турецкой войны 1877 года, столь богатыхъ истинно Суворовскими подвигами. Ещо Севастопольская кампапш не дурно иллюстрирована въ «Художественном!. листке» Тимма и въ литографированиомъ из дат и 1856 года; что же касается деятелей последней Турецкой войны, то, если не считать портретовъ графа Лориеъ-Мелпкова и Милютина, работы Пожалостина, — въ память ихъ останутся одни Фабричные портреты, гравированные на дерев^ и на стали въ Лейпциге и Берлине. Ждетъ своей исторической галереи и иашъ грозный Кавказъ, и его славная арм!я съ Цищановымъ, Ермоловымъ, Воронцовымъ и Барятинскимъ во главе. ЕГавелъ Дмитр1евичъ Цшиановъ, гене-ралъ Суворовскаго закала, человекъ бешено-храбрый и при этомъ светлаго ума и отличный администратору хорошо разумевши основныя правила аз1атской политики; съ ничтожными средствами онъ ири-велъ въ русское подданство Закавказская Области, почти въ томъ составе, въ какомъ оне намечены на карте Русски хъ владенш настоящаго времени. Есть два портрета Цищанова, гравированные Флоровымъ, — одпнъ съ оригинала Тончи, другой съ оригинала Де-Росси; оба посредственные (*). Ермоловъ продол- (*) Гравированнаго портрета храбраго сподвижника его, Котляревскаго, нзв!;стнаго отчалнпымъ штурмомъ Ленкорани, непм'Ьется; живописный портретъ этого героя-страдальца, работы ЛПвазовскаго, есть еъ беодоспйскомъ Музей. Подъ Ленкоранью былъ отданъ Котляревскимъ Суворовски“ приказъ, что «отступлен1я не будетъ»; ?,??? еолдатъ взяли кр Ьаость съ четырехъ-тысячнымъ гарнпзоношъ. Во время штурма Котляревешй былъ четыре раза ра-ненъ; последняя пуля раздробила ему челюсть и лишила его возможности продолжать военную службу. Котляревсюй жилъ посдЪ того въ Крыму, въ ужас-ныхъ страдатяхъ; раздробленный кости выходили изъ него кусочками; и это продолжалось почти 39 лгЪтъ (Владыкинъ, Кавказъ. 258). 483 жалъ энергическую систему Цищанова и иачалъ систематически выживать горцевъ изъ ихъ трущобъ. Одииадцатилетнее умное и безкорыстное управлеше его заслужило ему громадную популярность. Въ 1827 году онъ былъ смещенъ, по проискамъ Дибича, и замещенъ Паскевичемъ; остальное время жизни онъ прожилъ въ отставке въ Москве. Пушкинъ, видевшш Ермолова уже въ опале, въ то время, когда онъ ироживалъ въ Орле, говоритъ о его наружности такъ: «Лице круглое, огненные серые глаза, седые волосы дыбошъ. Голова тигра на Гер-кулесовомъ торсе. Улыбка неприятная, потому что не естественная. Когда же онъ задумается и хмурится, то онъ становится прекрасеиъ и разительно напоминаетъ по-этическш портретъ, писанный Давомъ.... Онъ иовидимому нетерпеливо сноситъ свое бездействие. Несколько разъ принимался говорить о Паскевиче и всегда язвительно... называя его граФомъ Ерихонскимъ».—Мне случалось видеть Ермолова довольно часто, за последнее годы его жизни, въ Москве, у его пр1ятелей братьевъ Лихачевыхъ. Въ то время Ермоловъ уже былъ значительно тученъ; лице было у него совершенно круглое; маленьгае серые глаза, напоминавши; взглядъ дикой кошки и непр]ятная, деланная улыбка не сходила съ его губъ. Онъ жилъ одними воспоминаниями. желчно отзывался о военныхъ современникахъ, и безъ злости не могъ вспомнить имени Паскевича. Только разговоръ о женской красоте вы-водилъ его изъ желчнаго расположения и заставлялъ забывать о старости и немощи. Въ Словаре описаны четыре гравирован-ныхъ портрета его, разныхъ типовъ; самый характерный написанъ Англичаниномъ Дау, для Военной Галереи 1812 года; въ этой же Галерее помещенъ и портретъ князя М. С. Воронцова, столь много сделавшаго 484